Страница 27 из 110
Бывает время, – скривился Мирослав. – Бывает время, когда везенье становится источником неплохого заработка. Странная штука подобное везение...
А то! Фортуна смелых любит! – радостно оскалился неопрятный толстяк с поразительно аристократичными пальцами. И не скрываясь, оглянулся на тихо дремлющего в углу рядом с пустой бочкой детину.
Все игроки прекрасно осознавали, что способный гнуть подковы голыми руками громила вовсе не от недостатка места в общей зале «дремал» рядом.
Деньги они как вода, – утешил своего товарища курчавый, бросая желтые кубики в деревянный стаканчик. – Нашему брату с ними вообще надо легко расставаться! Не в кубышку же складывать.
И то верно, – поддержал Дзеринг, наблюдая за хитроумными манипуляциями курчавого. – Монеты за тем и дадены, чтоб их без сожаления в кости или карты да под пивко спускать! Ну, или там, на деваху покраше выкинуть! Гулять, так гулять, судари! Когда же если не сейчас это делать? Жизнь – текучая как водка, кому как не нам с вами это знать, судари!
Вообще-то Мирослав был не слишком согласен со сравнением Дзеринга, но промолчал. Не хотел лишний раз подчеркивать различия их ремесел.
Сегодня гуляешь, а завтра того и гляди глаза вороны выклюют, – без выражения пробормотал остроносый.
С любопытством взглянул на весело заскакавшие по столешнице кости. Курчавый выдохнул и от полноты чувств хлопнул себя по ляжке:
Песья масть! Девять! А дети пьяной потаскухи! Девять!
Не повезло, – ровно ответил Мирослав. – По всему видать не наш сегодня день.
Козе на рога такой день! – зло рыкнул курчавый. – Под чистую ведь...
Что именно произошло «под чистую» всем присутствующим так и не удалось узнать. Скорее всего, сегодня, в самом деле, был не их день. Когда неожиданно любовно запертая на засов дверь вместе с петлями рухнула вниз, обитатели комнаты повели себя в соответствии с традициями избранных профессий. Наглядно проявилась разность ремесел.
Подстава! – дико заорал, вытаращив глаза курчавый скатившись со стула, бросился к висящим на стене саблям.
Шулер Дзеринг резким движением сгреб лежащие на столе монеты и рванул из-за стола к неприметной дверке в темном углу; громила-телохранитель, в миг, расставаясь с сонливостью, вытащил откуда-то из-за бочки взведенный арбалет, направляя на вход. Мирослав проворно отскочил в сторону, одновременно вытаскивая из-за пояса мизерикордию.
Укрытый оспинами остроносый, сидевший ближе всех к входной двери не имея времени даже на это, от души огрел выхваченным из-под себя стулом первого попавшегося незваного гостя.
Кррррруши, песья масть! – крик стаскивающего с гвоздя оружие курчавого потонул во множестве других звуков. В щелчке арбалетного спуска. В обиженном визге отскочившего от панциря болта. В отдаваемых резким голосом приказах. В грязных подсердечных ругательствах, разглядевшего гостей Мирослава. В изумленном хрипе валящегося с разрубленной грудью на пол остроносого. В глухом ударе шулерского плеча о почему-то не поддавшуюся дверь.
Гонца живьем брать!
В комнатку один за другим забегали наряженные в тяжелую вороненую броню, похожие на гигантских муравьев люди. Курчавый с ловкостью ласки разминулся с летящим навстречу ему воином и, демонстрируя чудеса обращения со своим оружием в ограниченном пространстве, рубанул саблей неосмотрительно раскрытый бок. К сожалению, силы размаха у него не хватило, чтобы пробить закаленную броню. В отличие от великолепного прямого удара закованного в латную перчатку кулака. Моментально сломавшего кучерявому переносицу и отбросившего тяжелое тело к игровому столу.
Охранник шулера, проявил удивительную для человека его занятия смекалку, молча опустив руки. Мирослава уложили носом в грязный пол, прежде чем он успел опомниться.
Визгливо, словно несмазанное тележное колесо, заскрипела, отворяясь, дверца, в которую безуспешно пытался заскочить Дзеринг. Зазвенели, рассыпаясь по доскам ставшие ненужными деньги.
Повернув голову и с трудом скосив глаза, Мирослав обнаружил, как к нему неторопливо приближаются высокие черные сапоги. Все, что было выше, к сожалению, выпадало из поля зрения.
Так-так-так, – насмешливо проворчали сверху. – Милая комнатка. Господа гости из Брайдерийского Царства изволили развлекаться. Вы только поглядите, какая идиллия. Всего-навсего игра в кости и выпивка. Хм... слабенько. Очень слабенько.
Голос говорившего был исполнен издевки и самодовольства. Слова как будто ронялись – с должной ленцой и скукой.
И все же кто у нас здесь. – Сапоги, скрипнув, повернулись и отправились в другой угол комнаты, изящно минуя натекшую лужу от упавшего со стола бочонка с пивом.
О! Кого я вижу! Милостивый сударь Дзеринг Винц! – делая упор на слове «сударь» обрадовался незнакомец. – Знатный игрок в кости! Да еще и не один! С другом. Господа поднимите сударя Дзеринга ему же не удобно вот так из-под стола выглядывать!
Судя по шуму и обреченному писку, сударь Дзеринг не жаждал покидать свой неожиданный приют. Но две пары здоровых как оглобли рук, по всему, имели большой опыт извлечения угодных насмешнику людей, откуда угодно.
Где-то недалеко болезненно шипел курчавый, шмыгая кровоточащим носом.
Сударь Дзеринг у вас не здоровый цвет лица, – участливо подметил незнакомец. – Много времени проводите сидя? Да и пивом злоупотребляете.
Игрок в кости громко засопел:
Какая неожиданная встреча господин Крейган... – смачный звук удара упредил резкий обрыв речи Дзеринга. Несколько мгновений было слышно только, как тяжко стонет и отплевывается игрок.
Извольте не называть моего имени впредь, сударь, – вежливо попросил насмешник. – Оно мне не за тем было дано, чтобы трепать его везде, где ни попадя, давая лишние поводы задуматься о полезности жития некоторых субъектов.
«Умный тип. Слова, какие знает...» – невольно поразился Мирослав.
А пока что сударь, объясните мне, чем вы здесь занимались.
Гошподин...мы не жанималишь... играли мы... – лишившись одного или нескольких зубов, Дзеринг очень сильно шепелявил.
Да вы что! – не поверил Крейган. – Играли! Кто бы мог подумать... а с кем вы играли, сударь? Не надо глазами косить, я спрашиваю как имена ваших друзей. Их род занятий, если угодно.
Мы не дружья... – попытался оправдаться игрок. – Я их пошти не жнаю.
То есть вы играли инкогнито?
Дзеринг засопел так, что сразу стало ясно, что слово «инкогнито» он посчитал ругательным обращением в свой адрес.
Кончай уже измываться, пес, – с трудом проворчал курчавый. – Чтоб тебя холера взяла.
Губа, – вполне миролюбиво обратился насмешник к кому-то из своих подчиненных. – Проследи-ка, чтобы наш теперь уже кривоносый друг не вмешивался в разговор. Если он еще раз помешает общению и развяжет хайло, я разрешаю привести гостя в чувство. Ненавязчиво только, а то мало ли. А еще лучше завяжите ему пасть, а то воняет.
Когда пожелание Крейгана было исполнено со всем прилежанием, и курчавый мог лишь мычать, предводитель снова обратился к висящему между двоих воинов игроку:
Я весь в вашем распоряжении, сударь. Кто ваши друзья по игровому столу?
Н-не жнаю, – с ужасом пролепетал Дзеринг. – Они ш Шарства прибыли. Вроде дружинники.
Да-а, Дзеринг. Я был несколько лучшего мнения о твоих мыслительных способностях. Пора бы научится отличать каких-то дружинников, от гонцов. Да не простых, а скорых, развозящих порою очень любопытные военные сплетни. Стыдно Дзеринг, садиться за стол с незнакомцами. В твои годы это непозволительная роскошь – так же как полагаться на двоих охранников. Ты к слову, не в обиде, что второго мы в виду его категорического упрямства малость привели в чувства? Нет? Я так и думал. Эх, Дзеринг-Дзеринг. Военное время полное неожиданностей и коварного предательства. А ты проявляешь такую вот губительную наивность. И главное, даже не предупредил о своих гостях! Вот что меня возмущает!
Я-а не хотел... – слабо прошептал игрок. – Отпуштите меня, гошподин...