Страница 19 из 26
Воевода напряжённо оглядел княжеский двор, с усмешкой добавил:
— А то тут скоро все скворцы соберутся на птаху гордую поглядеть.
Травница, казалась, покраснела ещё гуще, до кончиков ушей, отвела взор и, столкнувшись взглядом со смеющимся Пребраном, ещё пуще разрумянилась, как спелая клюква.
— Смотри, одну он уже так увёл, по сей миг дорогу не забыл, — хохотнул кто-то из кметей.
Воевода нахмурился, смерив болтуна суровым взглядом. Скрестив руки на груди, посмотрел на Зариславу, кривя тонкие губы в ухмылке.
— Ступай. Не тронет он тебя.
Девица перевела взгляд на сопровождавшего её от Ялыни Бойко, будто пыталась найти спасение. Но глаза того тоже смеялись.
"Да издеваются, поди!"
Что ж, она для них забава. Ну и пускай, главное, выполнит обещанное и вернётся восвояси. А о гостье потом и не вспомнят. Зарислава поправила верёвку туеска и шагнула к Пребрану.
— Нам туда, — поманил он, кивнув в сторону хоромин, зашагал весело, расталкивая собравшихся кметей.
Те любопытно скользили взглядами по травнице, улыбались, выпуская откровенные шуточки в сторону Пребрана, от которых Зариславе должно было сделаться стыдно. Но как ни странно, они вовсе не цепляли, не задевали и не обижали её. Быть может, потому, что Зарислава знала за себя, что она должна сделать и кем станет после обряда. А всё остальное её не волновало. Видать и правда решила испытать Славунья…
В свете факелов Зарислава толком не разглядела ничего, шла ровно и доверчиво по следам Пребрана, смотря в его мускулистую с широкими лопатками спину. Кметь же ступал легко и гибко, но нарочито медленно. Он часто оборачивался и смотрел на Зариславу с интересом.
— Как звать тебя?
Зарислава сжала губы. На кой ему понадобилось имя её?
— Да ты не бойся, пташка, не обижу, — парень поспешил утешить травницу, улыбнулся краешком весьма пухлых губ.
— Я не пуглива, да только имя моё тебе без надобности. Не задержусь я тут надолго, а потому, быть может, видимся в последний раз.
Пребран, и без того шедший медленно, почти остановился.
— Вот как, — наглая улыбка сползла с его лица. — Только приехала и уже назад торопишься. Откуда же ты прибыла?
Зарислава замешкалась. Вот же допытывает. Засомневалась, говорить или не нужно.
— Издалека. Три дня отсюда пути, через лес да топи.
— Из Ялыни что ли? — сразу догадался он.
Зарислава прикусила губы. Ну как не догадаешься, коли ехали они по глуши, поблизости никакой деревеньки. И первая из них и была Ялынь.
Пребран усмехнулся, видя, как побледнела Зарислава, и оставил её в покое.
Миновав дружинный двор, они прошли сквозь низкие, но широкие ворота, прорубленные прямо в стене, и оказались на другом дворе, в разы меньше первого. Дойдя до крыльца высокого, кметь остановился.
— Пришли, — сказал он, медля от чего-то, и всё осматривал Зариславу изучающе и бесстыдно. — Всё равно уходить станешь из тех же ворот, что и пришла. А значит, ещё свидимся, — улыбнулся Пребран, и Зарислава, ненароком залюбовалась им. — Обожди, я сейчас, — сказал он, отрывая от Зариславы долгий взгляд, развернулся и взбежал вверх по длинной лестнице, ведущей прямо на второй жилой ярус терема.
— Благиня! — окликнул он кого-то. — Выходи, тут по твою душу!
Вскоре послышался женский голос:
— Чего шумишь, окаянный! Щас выйду, щас я тебе… — забранила она. — Чего суёшься, куды тебя не просят?!
Зарислава хмыкнула — так и огреет крикунья молодца скалкой по хребту. Недаром у Благини голос крепкий, шумливый, ухабистый. Видать старшей среди прислуживающих была в тереме. Слышала Зарислава о помощницах таких.
Пребран же проворно сбежал обратно, а следом выглянула круглолицая женщина. Она открыла было рот, чтобы охаять негодника, что посмел к спящим девкам заглянуть, но, приметив Зариславу, сжала челюсти и торопливо спустилась к гостье, о молодце позабыв.
— Увидимся ещё, пташка, — шепнул Пребран, склонившись над Зариславой так близко, что лица коснулось его дыхание.
Внутри Зариславы всё застыло — слишком откровенным ей показался этот жест. Юноша улыбнулся, сверкнули в темноте серые, но ясные глаза. Пребран отступил и зашагал обратно, на этот раз спешно ступая по вымощенной брёвнами дороге, ведущей к воротам, и вскоре скрылся в тенях построек.
— А я ждала тебя.
Очнувшись, Зарислава повернулась к Благине. Та оказалась высокой полной женщиной с натруженными руками и в чистом переднике. Волосы её были собраны под повоем. Вблизи она выглядела моложе волхвы Ветрии. Голубые глаза, светлые брови, полноватые губы и нарумяненные, видно, ягодами, щёки делали её улыбку мягкой и приветливой. Да и пахло от неё черешней дикой и в тоже время молоком и хлебом — совсем по-домашнему. Располагала к себе.
Оглядела травницу беглым взглядом, поспешила принять под кров гостью.
— Княжна Радмила упредила, что ты явишься. Пойдём же, щас баньку тебе стоплю, накормлю. Устала поди, лебёдка? Ничего, сейчас отдохнёшь, я тебе перинку мягкую подобью, выспишься, как следует. Ступай за мной, — затараторила женщина, увлекая пришлую за собой.
Зарислава шла и всё осматривала хоромы просторные. Места много, и нигде пусто не было: клети полнились то мешками, набитыми крупой и зерном, то станками и сундуками. Всё гостья не разглядела, не успела. Благиня завела её в светлицу, где на лежанках вдоль стен уже спали девки-челядинки. Заслышав шум, они заворочались, кто-то из них поднялся, но старшая быстро их усмирила, шикнув:
— Спите, неча тут болтовню разводить, завтра день тяжёлый, дел много. Завтра и наговоритесь, а сейчас носами к стенке! — велела строго, но всё одно вышло у неё беззлобно. Однако девки стихли.