Страница 17 из 49
- Я-то думала, мы с вами друзья, - сунула руки в карман, стало зябко. – А вы вот как заговорили? Это подло, чужими руками мстить. Антон, например, даже понятия не имеет, кто такой этот Славский и чем он пахнет, когда злиться. За него даже заступиться никто не может.
- Ещё неделю назад ты лично хотела его удавить, - Никита ткнул пальцем в мою сторону.
- Да, но ситуация была несколько другая. И он не был мне родственником.
- Может, тебе уже и друзья не нужны?
- Может…
Я выскочила из здания, как ошпаренная. Собственно, если подумать, ничего подлого они не предложили. Антон должен был играть не хуже Мишки. А ведь он вполне мог и занять место капитана команды. Физрук в последнее время конфликтовал со Славским из-за того, что последний халатно начал относиться к своим обязанностям и пропускал тренировки. Но мне было неприятно думать, что мы заговоры плетем. Будто и заняться больше нечем! Нет, Антона мне не жалко. Но он теперь связан с нашей семьей. А это что-то, да значит.
Вернувшись с неудачной прогулки, наткнулась на парня, который сидел у моего компьютера и смотрел как-то триллер. Он был в наушниках, поэтому не слышал, как я звонила в дверь и вошла в комнату. Вот она, причина моих неприятностей. С ещё друзьями поссорилась. Было бы из-за кого.
- Что ты здесь делаешь? Выметайся немедленно!
Стянула с него наушники и рявкнула во всё горло.
- Не смей заходить в мою комнату. Есть я или меня нет – тебя это не касается. Это моя территория и тобой здесь пахнуть не должно.
Как же я была зла. Примерно то же ощущала, когда он толкнул меня посреди спектакля. Почему я должна была терпеть неудобства из-за него? Со всех сторон слышу теперь «а что сказал Антон?», «а где твой Антон?». Везде это глупое имя. Дома, в школе, в компании. Меня что, теперь нет? Была Инга, да её затмила личность Антона? Фу, противно. Друзья правы, нечего его жалеть.
***
Мой «милый братец» вернулся после занятий поздно вечером. Отец места себе не находил. Он достал меня вопросами: не поругались ли мы? Не сказал ли мне Антоша, куда он собирается идти после школы? Я нагрубила родителю и сказала, что следить за парнем не обязана.
Обиделся на меня? На здоровье! Было бы хорошо, если бы насовсем ушел. Даже не всплакнула бы. Но нет, он вернулся домой. Потрепанный, с синяком под глазом и разбитой губой. Одежда порвана в клочья.
- Кто это тебя разукрасил? – отец мельком посмотрел на меня, вышедшую из своей комнаты.
Антон сопел и молча расшнуровывал мокасины.
- Сам упал, - через время соизволил буркнуть.
- Это как же надо было умудриться упасть? Тут тройное сальто с переворотом, не иначе.
Парень бросил недовольный взгляд в мою сторону и, закинув рюкзак на плечо, поплелся в комнату. Дал же бог родственничка!
- Инга, что всё это значит? – вот, опять этот косой взгляд.
- Чего сразу Инга? Лично я ни с кем не дралась. Все вопросы вон в ту комнату.
Гордо развернулась и красноречиво хлопнула дверью. Наслаждайся, многодетный отец. Тебе подкинули волчонка.
Я прислушивалась к разговору за стеной. Поняла лишь одно: Антон молчал, как партизан. Твердил, что упал. Отец допрашивал его с пристрастием минут тридцать, но после сдался. Хочет разобраться во всем сам? На здоровье.
Следующим утром я вошла на кухню, желая позавтракать перед школой, и застала там парня. Вчера он выглядел ещё по-божески. Сегодня же его лицо украшали синяки и ссадины. Оно опухло и посинело. Кошмарный вид. Я застыла у двери, Антон резко повернулся и тут же опустил голову. Стыдно?
- Кто это так здорово начистил тебе умывальник? – достала из холодильника пакет с кефиром. – Синяки такие симметричные. Прямо ювелир работал.
- А тебе, смотрю, нравится то, что ты видишь? Конечно, это ведь твоя заслуга.
Сделала глоток из пакета и поперхнулась. Здрасьте, приехали!
- Ты что несешь?
- Будто ты не в курсе, кто и за что меня избил? Твоими стараниями меня втоптали в грязь и унизили.
Я глупо хлопала глазами, пытаясь переварить сказанное. Он решил продолжить.
- Ты рассказала всем в школе, что я – вор. Знала же, что меня за это возненавидят. Или ты сама попросила проучить меня?
Внутри похолодело. Да, говорила. Не всей школе, конечно, а только друзьям. Кромы Веры и Никиты никто знать не мог. Значит, проболтался кто-то из них двоих.
Я бросила пакет с кефиром в мойку и стрелой полетела в комнату. Судорожно надела форму, кинула в сумку учебники и выбежала из дома. В висках пульсировало. Не помню, как долетела до школы и поднялась на второй этаж, ища попутно глазами друга. Но только стала как вкопанная, когда увидела фигуру Славского, рассевшуюся на широком подоконнике коридора, в окружении своих шакалят. Причем, я глазам не поверила, рядом с ним сидел Никита. Мой друг! Который этого Мишу «на дух не переносит».