Феномен

   "1972, 18 июля. Красноярск. Володя Чемезов, Владик Матлаков, Марис и Люда Болодис"

   Значит Матлаков не соврал. Болодис знал его.

   На следующих фото они же позировали по пояс в реке, на следующей с гитарой у костра, Матлаков запевал песню или зевал, Людмила готовила еду в котелке, улыбалась, как любящая жена, улыбается фотографу мужу.

   Следующей страницей был вклеенный в альбом широкоформатный конверт. Судя по пожелтевшей бумаге с круговидными пятнами ему много лет. На ощупь внутри какие-то сплетенные сухие ветки и камни.

   Остальные страницы альбома оказались пусты, как будто и не было после 1972 года истории семьи Болодис.

   В кухне стоял запах гари с привкусом чеснока. На столе валялся набор из металлических пластинок, из них обычно собирают формочки для выплавления изделий из пластика. На полу лежала алюминиевая гофра для вытяжки воздуха, по длине вполне подходившая, чтобы дотянуться от форточки до стола. На формочках остались капли остывшего твердого метала. При всем при этом на кухне идеальная чистота. Посуда вымыта и аккуратно сложена тарелка к тарелке. В кухонном гарнитуре специально сделаны вставки с полочками, на которых стояли горшки с кустарниками и цветами. Все они подсохли, почернели и выглядели хуже сородичей из гостинной..

   В ванной комнате на задней ножке ванны с внутренней стороны Максимов обнаружил засохшую кровь. Сама ванна вычищена до блеска. Все еще не выветрился едкий запах средств для чистки кафеля.

   Максимов сообщил Долгину, чтобы тот прислал следственную группу для сбора улик и тщательного обыска. Болодиса уже объявили в федеральный розыск, обыск проводили в его загородном доме и рабочем кабинете Университета.

   - С Красноярска звонили, - дослушав, продолжил Долгин. - У них уже больше сотни человек в больнице. Еще звонят с Хабаровска и Новосибирска. Все они, так или иначе, были в аэропорту Красноярска сегодня утром или вчера вечером. Нервные срывы, психозы, поголовно суициды. Туда выехали столичные врачи. Я общался с одним, говорит, никогда в своей практике не сталкивались с подобным. Вирусологи тоже плечами жмут. Что же это может быть?

   - Не знаю. Ты сына проверил?

   - Да, только зашел к нему. Соседи говорят, неделю его не видели. В квартире пусто, вещи валяются, не похоже, что куда-то собирался уезжать.

   - Следаков туда тоже отправь.

   - Понял.

   Максимов остановился в дверях и задумался. Из лифта вышли крепкие парни с автоматами и лицами героев боевиков. Максимов протянул командиру удостоверение и объяснил, что здесь проходит следственное мероприятие. Командир нехотя отступил, поболтал по рации с диспетчером и группа удалилась.

   - Мне можно полить растения? Умрут же.

   - Входить внутрь до приезда следственной группы запрещено.

   У консьержа погрустнели даже очки.

   Максимов вернулся в спальню и снова достал альбом. Он вскрыл бумажный конверт, вывалил содержимое. Это было ожерелье с нанизанными на высушенные сплетенные сухожилия трубчатыми костями, мелкими позвонками и камешками, синими и красными, а также черепом мелкого грызуна с неестественно распахнутым ртом для крепления округлого продолговатого предмета. Еще внутри конверта лежало фото. На нем изображено гранитное надгробие с именем Людмилы Болодис и датой 22.07.72г. Значит, Болодис заменил фотографию в деле, чтобы дискредитировать Матлакова.

   Максимов смотрел на ожерелье и последнее совместное фото группы Болодиса на перроне. Светлые, счастливые и взволнованные лица, такие наивные и целеустремленные. Они и не предполагают, какой кошмар ждет впереди.

   Черное, затянутое жирными тучами, небо сыпало на землю град дождевой воды, принесенной в столицу по воздуху с морей и океанов. Завтра она испариться и вновь понесется еще дальше, будет также испаряться и снова поливать очередной город, а потом лужами стекать в реки, затем проходить очистку и окажется в бутылке на прилавке магазина. А затем, пройдя через живое существо, все повториться вновь и так будет вечно. Из частиц этой самой воды состояли предки людей, динозавры и гигантские морские чудовища. Вода - она бессмертна, обладает силой неподвластной человеку, может убить и спасти жизнь, принести горе и радость. Как же малы люди по сравнению с ней, как же мал Максимов и мелки его проблемы.

   Появилась мысль позвонить Бузунову, но он передумал. Что бы он сейчас не сказал, Бузунов все равно не изменит свой приказ. Для него это вопрос выживания, он поставил на кон все и не оступиться. Самолет будет уничтожен в намеченный срок и плевать на то, что люди на борту борются за жизнь, плевать, что все их страдания напрасны.

   Конечно, Максимов мог бы позвонить Певчему в Брюссель, рассказать об осколке и о телефоном звонке. Игорь Федорович человек умный и рассудительный, обязательно выслушает. Максимов уважал его безмерно и знал, что он никогда не был замешан ни в каких темных делишках. Бузунову нечем его компрометировать, да и не по зубам он ему. Но в таком случае Максимову придётся признать, что он участвовал в сокрытии улик, и дело о смерти брата тотчас попадет в прокуратуру, Максимов окажется на скамье подсудимых и потеряет все. Этого он допустить не мог.

   Неужели он так и оставит все? Неужели ничего не сделает, чтобы помочь им? Несколько минут назад пришло письмо от системщиков, вычислили номер спутникового телефона. Он мог бы позвонить, предупредить их о готовящейся атаке. По крайней мере родные смогут проститься друг с другом, родители последний раз обнимут детей. Если бы он оказался на их месте, то хотел бы иметь хоть несколько минут, чтобы сказать последние слова жене и детям, или написать послание в записной книжке смартфона или даже сделать последнее фото. При падении они могут сохраниться.