Страница 2 из 6
Я вытянул из штанов “хвост” и прицепил за кольцо на поясе Москаля-Ямамото. Он, как и положено, проверил прицеп, а другой рукой уже открывал дверь. Я последовал за ним.
- Кто её ставил?- спросил Антон,- Вторая бригада?
Я смотрел на карту.
- Седьмая.
- Долматов, небось?
- Да. Но поминать его не обязательно.
- Да ладно тебе.
Я пошёл вдоль школы. Коричневая краска облезла, и от стены пахнло железом.
- Думаешь, переместило?
- Ничего не думаю. Эти идиоты забыли написать, в какой комнате прибор стоит.
- Обычная ошибка, когда в небольшой команде работаешь.
Так дошли до задней двери.
- Входим?
- Тут заперто. Вот увидишь. Когда была эвакуация, занятий ещё не было.
- Могли открыть.
- Долматов никогда бы не смог. Это я про него точно помню.
- Замолчи уже!
Дверь не поддаётся. Слышно, как скрипит в пазу заржавленный язычок.
Пришлось обходить дальше. По привычке заглядывал в пыльные окна. Там ничего полезного.
Пахло железом и сорными травами.
Двусторчатая дверь поворачивется туго. На петлях - космы ржавой паутины.
В холле сейсмо-пеленгатора нет. Следов тоже.
- Похоже, его даже не осматривали. Просто поствили и ушли.
- Обычное дело, если модель достаточно надёжная,- отзывается Москаль-Ямамото,- Камикадзе мало, а приборов много. И постоянно ставят новые. Ну ты уже сам всё увидел.
Что-то зазвенело. Я достал Токарев и снял с предохранителя.
- Тихо ты,- сказал Москаль-Ямамото,- это же просто зона отселения. Волны от Штыря здесь бывают только на испытаниях.
- Я по инструкции действую.
- Это правильно.
Для верности я выглянул наружу. Башня всё так же поднималась над горами. Такое впечатление, что она не приблизилась ни на шаг.
Мы подошли к лестнице. Москаль-Ямамото посмотрел вправо, влево, потом достал щёкалку и вырубил сигнализацию. Звон прекратился.
- Всё правильно работает,- заметил он,- она нас засекла.
А я смотрел в другую сторону.
- Миккерайда!
- Что ты там нашёл. Ого, вот это чудо!
Радиометр был незнакомой конструкции, с проволочной антенной из двух гиперболических половинок. В этой импровизированной сфере застрял здоровенный чёрно-рыжий кот.
- Вот кто всё поломал! Смотри, хвостом прямо по датчику чешет.
Я спрятал пистолет и подошёл ближе.
- Сколько он уже здесь сидит?
- Вызов был со вчерашнего дня.
Кот водил пушистым длинным хвостом. Его янтарные глаза глядели прямо в душу.
Я присел рядом на корточки и начал гладить пушистый лобик.
- Теперь понятно, почему сигнализация молчала. Она на котов не рассчитана.
- Не рассчитана,- я, как мог, почесал пушистого за ушком.
Ямамото посмотрел на кота, дежурно улыбнулся, опустился на колени и стал отсоединять питание.
Как это водится у друзей детства, он иногда ухитряется понимать меня без слов.
- Ты тушкой его повезёшь?- спросил он.
- Нет.
- Инструкция рекоменует тушкой.
- Нет, пусть живёт.
- Дело твоё.
Мы взялись за ручки радиометра.
- Ити-нин – абэ!
Мусен-кодзикей (сейчас, при переноске, называть радиометр “мусей” не поворачивался язык) был тяжеленный, как стопка свиновых пластин. Антенна с котом болталсь в пазах. Мы вынесли его в холл, пинком отворили дверь и шагнули в яркий полдень.
Я на всякий случай обернулся вправо. Башня была на месте. Марева не заметил.
По идее, нам всегда сообщали о начале испытаний. И всё равно на моей памяти было три случая, когда волны шли без предупреждения и приходилось гнать на полной скорости под бодрящий вой тревоги.
На базе тоже не знали, почему так бывает. Ватанабэ предполагал, что он эхо от других испытаний, которые идут в параллельных эвереттовых реальностях.
Может быть, там сейчас гибнут целые вселенные.
И тут я оступился.
- Розу мо-нэ!
Ящик перекосился, антенна двинулась. Она не была рассчитана на кота. Кракнула, вывалилась, рухнула на ступеньку и раскололась надвое, как орех. Кот прыгнул наружу и взлетел на крышу.
- Ох, ну и ксо!- а что мне ещё сказать?
- Понесли до “таблетки”,- сказал Москаль-Ямамото.
- Нет, конечно же понесли. Я не возражаю.
Поднатужились и загрузили в багажник. Нового мусен-кодзикей у нас с собой не было.
Придётся везти сюда новый. Но это не страшно. Это наша работа.
- Пошли за антенной,- сказал Антон.
- И за котом.
- Это Шрёдингер,- Москаль-Ямамото произнёс это, даже не глядя в мою сторону,- Кот нашего главного айну.
- Наш айну в своей вилле почти не живёт.
- Айну не живёт, а кот живёт.
Мы опять подошли к парадному входу. Кот сидел на прежнем месте.
Москаль-Ямамото поднял с земли разломанную антенну.
Я смотрел на кота. Он вылизывался. Я пытался ни на секунду о нём не забывать.
- Кис-кис-кис-кис...
Кот посмотрел на меня и прыгнул в сторону.
Я тоже прыгнул. Кот летел по дуге, а я – так, чтобы угол между мной и котом был один и тот же. Вытянул руки, как футбольный вратарь в решающую минуту...
И поймал.
Кот был у меня в руках. Он вырывался и царапался, но это уже не важно.
Москаль-Ямамото потянул за хлястик. Я поднялся. Когда руки заняты котом, и этот кот рвётся на свободу, подниматься с земли непросто.
Мы вернулись к “таблетке”.
- Я веду?- спросил Москаль-Ямамото.
- Ну разумеется. Я же с котом.
- Надзо суппэ, как говорил Чернышевский!
Мы тронулись. Развернулись и поехали обратно той же дорогой.
- Живого кота надо будет в карантин,- сказал Москаль-Ямамото,- Ещё не поздно сдать тушкой.