Страница 22 из 38
- поначалу не было денег, потом времени, потом возможности. А сейчас мне кажется, что я опять-таки искала причины. Как бы сильно я не любила Польшу, я сильнее боялась, что не смогу вновь почувствовать себя дома, боялась оказаться чужой и здесь, а потому сидела на месте. – рассказала Ева, только сейчас поняв это.
- тогда почему решилась на стажировку?
- это был шанс, я знала, что если не воспользуюсь им, то точно больше не увижу эту страну. К тому же я устала. Если бы не в Польшу, в один из дней я бы точно сбежала. На минуту бы почувствовала прилив сил, и мне бы показалось, что я могу все. А потом, меня бы нашел Антон и вернул домой, прочитав мне лекцию об ответственности, сказав что в моем возрасте такие поступки недопустимы. – горько усмехнулась Ева.
27 это ведь не 67.
Разве это возраст?
Хотя в этом возрасте выходят замуж, заводят детей, покупают квартиру и ходят по выходным в гости и вполне довольствуются этим.
А что делает она?
Наслаждается, а может быть теряет время с подростком, который на 10 лет ее младше.
Когда Она впервые поцеловалась - Он едва начал говорить.
Когда Она начала формироваться, как девочка - Он начал ходить.
А когда Она потерла надежду, закончив вуз - Он потерял самого близкого человека.
Отец Луциана умер буквально через пару дней после возвращения Бланки, когда как Ева пыталась смириться с мыслью, что она остается в Москве.
Тогда все и рухнуло, по крайне мере в ее душе. Как оказалось позже не только в ее.
Сейчас все постепенно восстанавливается, и совсем неважно кому, сколько лет, если человек рядом способен исцелить твою душу.
На самом деле столь большая разница в возрасте совсем не ощущалась. То ли Луциан был непогодам развит и умен, то ли Ева была слишком глупа и наивна.
- какой ты была в 17? – улыбнулся Луциан, поправив ее прямую челку, которая придавала Еве детскую непосредственность и делала похожей на старшеклассницу.
Ева усмехнулась этому вопросу.
- еще хуже, чем ты. В отличие от тебя я вообще не имела здравого рассудка. Но помниться мне, что я жила одним моментом. Верила в то, что могу все и для меня открыты все двери. А потом это постепенно стало уходить. Уверенность сменялась страхами, импульсивность стала вроде вредной привычки, от которой невозможно избавиться. Я стала планировать, думать, что было и что будет, вконец, потеряв саму себя. Когда ты подросток - ты живешь всплесками, когда взрослеешь - стараешься плыть по течению, боясь, что течение усилиться или начнется шторм. – философски рассуждала Ева.
- ну и кто же я в твоем течении?
- вода, по которой я плыву. – улыбнулась Ева не солгав.
Он наверняка когда-нибудь станет сильным течением, а потом возможно перерастет в шторм, но пока он вода, к которой она привыкла и под которой умеет дышать.
Через пять часов они прибыли в Краков.
Было пасмурно, но дождь закончился.
Довольно теплая погода позволила им прогуляться по центральной улице, позавтракать уличными хот-догами и прикупить брелки на память.
После этого они пошли к Висле24.
Она плыла ровно, по течению, время и погода ничуть ее не изменили, девушка расслабилась от легкого ветерка приносящего детские воспоминания…
Ей 7 и сегодня ее день рождение. Денег у них было немного, но было лето, а не далеко от дома, располагалась прекрасная река. Тогда ее семья была счастлива. Папа подарил ей раскраску и акварельные краски, а еще катал на лодке по реке.
Мама испекла торт, свечи на котором задула Мирка.
Сейчас Ева отчетливо помнит, как сильно расплакалась от того, что не сумела загадать желание и самой задуть свечи.
От этих воспоминаний набежали слезы.
- что такое? – не ушло это от внимания Луциана, который тут же подошел в плотную и большими пальцами утер слезы.
- вспомнила детство. – улыбнулась Ева, шмыгая носом и зарылась в объятья парня.
Они около часа просидели на берегу, слушая рассказы Евы о детстве и раннем юношестве, а потом прошлись по всем значимым для девушки местам.
Дом, в котором она жила с семьей. Школу, в которую ходила, даже любимый магазин, в котором они с мамой отоваривались.
И Ева вспомнила, что в детстве ее мама была совсем другой, любящей и счастливой. Она так и не знает, почему родители расстались и почему мать, так скоро забрав детей, уехала в Россию. А еще Ева не понимала, почему Надин, отказывается с ней общаться.
Уже ближе к полудню, они добрались до дома ее бабушки.
Воспоминания об Элеоноре (так звали ее бабушку) всегда были теплыми.
И не удивительно, ведь Ева была ее любимицей.
Этот красивый старый двухэтажный дом, Ева посещала редко из-за того, что Надин плохо ладила с бабушкой, но не смотря на это, сама Элеонора была неотъемлемой частью жизни маленькой Евы.
Надин, в то время работала в Варшаве и возвращалась поздно, у Яслава тоже порой были поздние лекции и за девочками в основном присматривала бабушка.
После их отъезда в Россию, Элеонора часто звонила и даже пару раз приезжала повидаться, но после смерти Яслава, Ева больше не видела бабушку.
Стоя перед дверью, Ева поняла, как сильно скучала по бабушке.
- может мне не стоит идти с тобой? – осторожно спросил Луциан, видя, как нервничает девушка.
Им о многом надо поговорить и он явно будет лишним. Но противореча этому, девушка крепче сжала руку парня, тем самым показывая, что одна она не справиться.
После звонка в дверь наступила тишина, а потом послышались шаги. Меньше чем через минуту открылась дверь и Ева наконец увидела знакомые черты.
- моя бусинка. – воскликнула Элен и кинулась в объятья внучки.
В детстве она называла Еву именно так.