Умереть - непозволительная роскошь

Молодая женщина испуганно замотала головой.

- Я не виновата.., я...

- А кто виноват, что он застрелился? - давил на очумелую Метелкину опытный психолог. - Я, что ли? Это ваши дела, а мне насрать! Ты заварила кашу, сама и расхлебывай!

- Я не виновата, я не хотела, я любила его...

Майор Барышников добился своего, но решил "добить" свою жертву до конца. Он вдруг резко и бесстыже запустил волосатую руку под платье женщины и с силой сжал пальцами между ее ног.

- Этим ты его любила? - задыхаясь от волнения, произнес мужчина.

- Пусти! - возмутилась Марина и попыталась высвободиться от железной хватки майора. - Подонок!

Сан Саныч был в ударе. Свободной рукой он дал женщине звонкую пощечину, от которой та упала на спину. Не отпуская своей руки под платьем и еще энергичнее шевеля пальцами, он грозно прошипел:

- Из-за тебя произошло самоубийство! Твои пальчики на рукоятке и курке пистолета! И только я могу вытащить тебя из этого дерьма!

Молодая женщина испуганно вытаращила глаза и больше не сопротивлялась. В словах Барышникова была страшная правда, и она не видела пути к спасению.

- Как?

Ее голые ноги расслабились, а из глаз брызнули горькие слезы.

- Очень просто... - пообещал майор. - Ты будешь делать все, что я тебе прикажу! - донеслось до ее сознания. - Поняла?

Марина отвернулась в сторону.

- Да.

***

Когда на явочной квартире на Дмитровском шоссе появилась экспертно-медицинская группа во главе с подполковником Грищенко Зиновием Семеновичем, труп капитана Челядинского находился все в том же положении, что и ранее, только в похолодевшей руке мертвеца за посиневшие пальцы цеплялся злосчастный пистолет - неопровержимая улика вины и глупости "самоубийцы"...

Глава 8

Патрик Глен, под кодовой кличкой Шнобель, отошел от первого шока и уже осмысленно отвечал на вопросы старшего оперуполномоченного по особо важным делам Северного округа, молодого, но перспективного лейтенанта Викентия Павловича Прошкина.

Первые сумбурные показания американец давал человеку совсем из другого ведомства, а точнее, пожилому майору ГРУ Илье Матвеевичу Звягинцеву.

Однако, получив необходимую информацию и поняв, что иностранец мало в чем повинен и больше из него ничего не выкачать, люди из военной контрразведки, тщательно прошмонав всю редакцию, передали американского журналиста гражданским властям. Правда, они не отказались от своего подопечного, а только отошли на время в "тень", продолжая вести необходимый негласный надзор за развитием событий и контролируя ситуацию.

***

Старший лейтенант Викентий Прошкин недовольно поморщил конопатый нос, в котором с самого утра щекотало и чесалось. Возможно, молодого человека ожидала халявная выпивка, по народной примете, а возможно, по той же примете, он мог схлопотать по своей чувствительной и любопытной носопырке.

- Так, - с серьезным видом принялся за дело настырный старлей, фамилия, имя, отчество.

Американец недовольно встал с места.

- Я же говорил...

Прошкин со всей силы стукнул по столу.

- Сидеть!

Журналист нехотя сел.

- Сижу!

Старший лейтенант грозно зыркнул на подозреваемого и стал барабанить пальцами по столу.

- Все это мы слышали, - усмехнулся Викентий, - а теперь перейдем непосредственно к делу, поминутно. - Следователь снова пододвинул к себе чистый лист бумаги и приготовился записывать показания. - Фамилия, имя, отчество.

Подозреваемый, поморщившись как от боли, медленно расправил плечи и, глубоко вздохнув, пренебрежительно бросил старшему оперуполномоченному:

- Патрик Глен, американский подданный, журналист, корреспондент газеты "Вашингтон пост".

Прошкин настороженно скосил глаза на иностранца.

- И документы имеются?

Американец суетливо полез в карман и достал документы, с которыми не расставался в Москве ни на минуту, разве что в ванной или в постели с русской проституткой.

- Как полагается!

Патрик Глен небрежно протянул свой паспорт гражданина США и удостоверение журналиста.

- Please!

Старлей поднял голову и недовольно посмотрел на подозреваемого.

- Что?

Шнобель виновато усмехнулся.

- По-жалуй-ста по-русски...

- А-а... - протянул Прошкин и, решив блеснуть познанием английского, вологодский парень небрежно бросил:

- Yes, yes.., обэхээсэс!

В свою очередь лицо американца нервно дернулось, и он непонимающе посмотрел на Прошкина.

- Простите, не понял!

Старлей хмыкнул.

- А тут и понимать нечего, - сказал следователь, - поговорка у нас такая! Одним словом, это тогда, когда твое дело труба, кореш!

Лицо Патрика в недоумении вытянулось.

- Нет, я трубку не курю, - признался капиталист, - я курю сигареты!

Старший оперуполномоченный обреченно покачал головой и вдруг с новым запалом перешел к делу.

- Ладно, это к делу не относится, - сухо отрезал он. - Расскажите, как вы оказались на месте преступления и с какой целью.

Американец тяжело вздохнул и в который раз стал повторять свою историю.

- Я американский подданный, - начал журналист, - приехал в Россию по заданию своей редакции освещать демократические преобразования в вашей великой стране.

- Ну, это мы уже слышали, - резко оборвал американца Викентий, - ближе к делу.

Патрик кивнул рыжеволосой головой и, шмыгнув большим носом, продолжал:

- Хорошо... Сегодня утром мне позвонил господин Гришин, главный редактор газеты "Новый век", и сообщил, что у него есть интересный материал.

Старлей с любопытством и подозрением вонзил свои колючие зеленые глаза в рассказчика.

- Какой материал?

Глен удивленно развел руками.

- Об этом он мне не сказал.

Прошкин ехидно усмехнулся.

- Вы что, господин Глен, - саркастически заметил следователь, - нас тут за идиотов принимаете?

Журналист сделал обиженное лицо.

- Почему вы так решили?

- Неужели вы думаете, что я вам поверю в то, о чем вы мне тут плетете? - произнес Прошкин. - Да вы, иностранцы, и шагу не сделаете, если вам это невыгодно!

- Конечно, - согласился Шнобель, - бизнес есть бизнес!

Старший лейтенант Прошкин начал выходить из себя. Он уже более или менее представлял сложившуюся ситуацию и понял, что спецы отдали им этого урода как ненужный, отработанный материал. Патрик Глен не был замешан в убийстве коллектива редакции газеты, - тут и слепому было видно. Однако какая-то связь все же между ними была, и Прошкин чувствовал это. Но с какой стороны к нему подойти, следователь не знал. Да и на чем поймать этого зажравшегося прощелыгу? Прямых улик пока нет, а следовательно, нужно приносить извинения и отпускать журналиста до прояснения ситуации.