Умереть - непозволительная роскошь

- Бля!

Далее он продолжил свой путь не так резво, внимательно глядя под ноги и на чем свет стоит мысленно проклиная Россию и все, что с ней связано.

Железная дверь была приоткрыта. Толкнув незапертую входную решетку ногой, Патрик Глен вошел в полумрачный коридор, где за столом, откинувшись на спинку стула, "отдыхал" молодой охранник с полуоткрытым ртом и закатанными вверх глазами.

- О матка Русь, - не поздоровавшись с охранником, с презрением бросил американец, - одна пьянь да лодыри!

Задрав высоко голову, Патрик даже не удостоил вниманием никчемного работника, который надрался на работе и спал на посту, словно убитый.

- А еще в Европу лезут! - пренебрежительно буркнул журналист, медленно продвигаясь к кабинету главного редактора. - Азия она и есть Азия!

Находясь под впечатлением "пьяной выходки" охранника и в возбужденном состоянии от встречи с колким взглядом пассажиров "Форда", журналист не сразу уловил, что в редакции стоит подозрительная тишина и спокойствие.

- Может, у них вчера был какой-то религиозно-партийный праздник? рассуждал Глен, но, неплохо зная русские обычаи и все праздники, гость ничего не мог припомнить существенного. - Наверное, кто-то родился или умер! Да мало ли причин и поводов у этих варваров, чтобы надраться! - Его лощеное лицо скривилось в презрительной гримасе. - Интересно, а в каком состоянии тогда находится их шеф Петр Гришин? Судя по утреннему разговору, вроде бы был в норме.

Американец с горем пополам добрался до кабинета главного редактора и с надменной улыбкой открыл дверь. То что предстало перед взором самоуверенного гостя потрясло его до глубины души, а вернее, мгновенно стряхнуло с него всю спесь и гонор. Патрик Глен неподвижно стоял с перекошенной челюстью и выпученными бесцветными зрачками. Рыжие волнистые волосы медленно выпрямились и стали топорщиться в разные стороны от страха.

Картина была жуткая: в развороченной комнате в нелепой позе "по уши" в крови сидел главный редактор еженедельника Петр Миронович Гришин со снесенным куском черепа, словно у него сняли скальп дилетанты-садисты. Рядом лежала молодая девушка с развороченной резаной раной от низа живота до области сердца. Все ее внутренности вылезли наружу, и Патрику даже показалось, что некоторые еще пульсируют и увеличиваются в размерах.

Забыв о выдержке, американец неловко икнул и, отвернувшись в сторону, протяжно блеванул на пол.

- Во бля-я-я... - вдруг заговорил американец на чисто русском языке да еще с вологодским акцентом, - Чи-ка-го-о-о!..

Очухавшись от первого потрясения, американец вдруг перешел на родной английский язык и закричал тонким протяжным, несвойственным ему голоском:

- Ре-e-e-opl!

С этим криком, рванувшись с места, он бросился в соседнюю комнату и тем самым только усугубил положение: там также было несколько трупов, среди которых возле работающего компьютера в нелепой позе с отрешенным видом монотонно покачивался в кресле седой юноша в наушниках. Паренек смотрел куда-то мимо гостя и, глупо улыбаясь, напевал какую-то модную песенку про Мурку в кожаной тужурке.

Это был предел: Патрик Глен почувствовал, что ему необходимо в туалетную комнату, однако ноги стали свинцовыми, а дыхание остановилось.

Неизвестно, что случилось бы с американским журналистом дальше, но в это время сзади раздался грозный окрик:

- Стоять!

Двое крепких мужчин в штатском набросились на иностранца и с силой заломили руки назад, отчего у онемевшего и парализованного американца внутри что-то хрустнуло...

Глава 6

Полковник Варанов сидел в своем кабинете и разбирал служебные записки. Он страшно не любил заниматься бумажными делами, но должность обязывала.

На вид Андрею Васильевичу было под пятьдесят или чуть больше. Он был поджарым мужчиной высокого роста и спортивного телосложения. В далекой юности полковник Варанов серьезно занимался вольной борьбой и даже был призером Спартакиады народов СССР. На борцовском ковре Андрей Васильевич встречался с великими мастерами вольной борьбы, в том числе и с легендой белорусского и мирового спорта Александром Медведем, неоднократным чемпионом мира и Олимпийских игр, которому проиграл схватку только по очкам.

Полковник Варанов не спал уже вторые сутки в связи с происшедшей трагедией в Баренцевом море.

Андрей Васильевич широко зевнул, медленно и с наслаждением потянулся и вдруг резко встал. Открыв окно настежь, службист сделал несколько приседаний и наклонов. Потом он плеснул из графина воды на руку и обтер уставшее лицо. Помотав седовласой головой из стороны в сторону, мужчина громко крякнул и промокнул лицо носовым платком.

Слегка освежившись, Андрей Васильевич закурил папиросу и несколько раз прошелся по кабинету. Отдохнув таким образом, мужчина сел за стол и снова принялся изучать документы и ставить резолюции.

Неожиданно в дверь постучали, и в кабинет вошел взволнованный старший лейтенант Петровский.

- Разрешите?

Полковник недовольно посмотрел на секретаря.

- В чем дело, Петровский? - строго спросил начальник. - Я же просил меня не беспокоить тридцать минут.

В голосе Баранова явно чувствовалась скрытая угроза.

- Неотложное дело!

Полковник глубоко вздохнул.

- Какое может быть неотложное дело? - чуть ли не выкрикнул начальник и отбросил ручку на стол.

Старлей слегка побледнел и выдавил:

- ЧП...

У полковника вдруг засосало в груди, и он непонимающе уставился на Петровского. Бледный вид старлея и та интонация, с которой он произносил слова, заставила Баранова насторожиться.

- Где?

- На Дмитровском...

Андрей Васильевич вдруг резко встал.

- Да не тяни ты!.. - повысил голос полковник. - Говори, что случилось Старший лейтенант Петровский покраснел и, собравшись с духом, выпалил:

- Погиб капитан Челядинский.

- Что-о-о?..

От такой новости у Баранова подкосились ноги, и он медленно осел на свое прежнее место.

- Как ты сказал?.. - не веря своим ушам, тихо переспросил полковник старлея.

- Погиб Челядинский...

Петровский чувствовал себя прескверно: он прекрасно знал, что Варанов относился к Владимиру Челядинскому как к сыну и не скрывал этого.