Страница 127 из 153
В сторону дома…
- Я… Я испугалась, - отчаянно только и смогла… что выдавить в свое оправдание, глотая жуть последующей расправы.
***
Через все смежные комнаты уверенным, стремительным шагом, пока не замерли в самой конечной – в тупике.
Вдруг разворот к себе – и, не теряя времени, вмиг принялся гневно, уверенно, бесцеремонно раздевать, сдирать с меня все вещи, словно с какой-то провинившейся шл*хи.
- Давай не здесь… - испуганно, робким шепотом отозвалась я… взвешивая предположения. Нервно сглотнула (стою, что статуя, покорная, не шевелюсь, не сопротивляюсь).
Молчит, игнорит, проворно творит затеянное и дальше. Еще рывок - и пошло вдогонку уже и белье, полностью оставляя меня нагой.
- Там на улице столько народу, - тихим, тревожным шепотом, страшась даже, что услышит.
Но напор его, едва не разрывая на мне кружева – и поддаюсь, помогаю, высвобождаюсь от одежины.
Вдруг схватил за плечи и потащил к большому, напольному зеркалу. Уставил перед ним, замерев за моей спиной.
Опустила пристыжено взор я.
- Нет, б***ь! – взбешенно рявкнул, встряхнув силой. - Смотри! – боюсь, дрожу, а потому сам уже силой хватает за подбородок и поднимает мою голову. Невольно подчиняюсь – взгляд обрушиваю на себя голую, отпечаток в серебряной глади. И снова поежилась. Машинально дернулась, желая спрятаться, прикрыться руками, но не дал, силой вывернув их назад, заломив их за спину.
- СМОТРИ! – исступленный рык. – Смотри на нее! На себя! – покоряюсь. Впиваюсь в отражение, леденея на уровне глаз. Еще мгновение сумасбродства – и наконец-то продолжил, скользя взглядом по открытым моим видам: - Дело не в шелках, с*ка, не в красивой одежде! – мороз побежал по коже от его крика. Позорные слезы застыли на ресницах, но еще держусь. - Не в побрякушках, которые, б***ь, на тебя нацепил! И даже не в моське или фигуре! Хотя они у тебя ох**енные. НЕТ, С*КА! - взор мне в очи – сцепились взгляды: - Дело в звере… который там живет, - прижал, надавил ладонью на мою грудь, у свода ключиц. - Которого избили, измучили, запугали, смешали с д*рьмом… но не сломили! И никогда не сломят! Так что… ХВАТИТ НЫТЬ! Хватит давиться позором и страхом! Я всех их найду! Всех достану – и разорву! Начиная с твоего одноклассника и заканчивая… Мазуром. Всех!
Будто гром из раскаленных небес. Поежилась, дернулась я в ужасе, но удержал. Сжал за плечи. Приблизился вплотную. На ухо:
- Почему не сказала? – убийственное, пронзая, заставляя заныть сердце в груди.
Задрожала я от жуткого, животного страха. Будто сам демон сейчас дышит мне в затылок, требуя душу, взамен лобзая своим кошмаром.
- Почему не сказала?! – грохочет приговор.
Нервически сглотнула я слюну, молчу, прячу позорно взгляд, боясь сознаться…
- Мне эта с*ка… - внезапно отозвался, продолжив, – п**дел прямо в глаза. Клялся, гнида, что ни**я не знает про всю ту е**тень!.. Что был далек и не вмешивался, разгребая свое д*рьмо! И ты… ты дала ему уйти! Тогда еще, в парке… А я, тупой, слепоглухой уе*ок, и не догадался! Хотя же все же очевидно было! Б***ь, да он же… практически был в моих руках!.. – жалящая тишина, пронзающая, казалось, до костей. Вдох-выдох… его, мой. - Не жить этой твари… - уже более сдержано, - так или иначе. И уж лучше... он сам себя… чем, когда я до него доберусь.
Невольно глаза в глаза со мной, отчего тотчас я вздрогнула, дернулась невольно в его хватке, пронзенная бесовским полымем, сочившимся из взгляда, но удержал. Притиснулся вплотную к моему уху вновь и, обдавая дыханием, будто тот аспид, зашипел:
- Всех… Ника. Хочешь ты того или нет… всех вспорю... без стыда и жалости, без суда и следствия. Всех.
Силой разворот, сжимая за плечи, очи в очи маниакальным взором, а на лице – психопатическая ухмылка:
- Ты моя баба. И тр*хать тебя… буду только я! – стиснул еще сильнее, отчего едва уже сдерживаю писк. - А уж тем более… недобровольно.
Вмиг впился, будто с цепи сорвавшись, грубым, повелительным поцелуем мне в губы – покорно отвечаю. Напор – шаги вслепую, попятилась – уперлись в стену. Скользнул руками по голому телу, жадно, до откровенной боли сжимая мою плоть. Еще миг – и подхватил себе на руки.
Чуть в сторону – и усадил на тумбу. Резво раздвинул ноги и приблизился вплотную. Ловкие, почти на автомате действия – и тотчас вскрикнула я, окончательно утопая в его власти. Резкие, деспотические, шальные движения, окончательно расставляя все точки над «и» и закрепляя мое рабство под своим началом.
Сдерживала крик, сдерживала плач от его топорности… Но минуты «истязаний» - и в какой-то момент осознание того, что всё это творит со мной Мирашев, а не кто-то иной, перебороло, победило всё: нездоровой, шизофренической волной захлестнуло, превращая боль в наслаждение, вырываясь стонами, роняя меня с головой в какой-то жуткий, откровенно развратный, пошлый… полоумный, наверняка, неестественный, сладострастный экстаз, транс… омут дикой жестокости и непоколебимой защиты, абсолютной неприкосновенности извне и безмятежной неги... вседозволенности.
Еще мгновения, еще его напор – и обмер во мне, разливаясь тирана блаженством…