Страница 51 из 299
– Дальше нас чествует в своем дворце император, он одаривает нас всякими драгоценностями, землями и рабами.
– Надо только про Марка не забыть и тоже ему преподнести много даров, ведь без него мы бы ничего не получили, – на полном серьезе, уже вжившись во всю эту историю, проговорил Луций.
– Конечно, конечно! Он будет, наверное, уже совсем старый, и когда мы появимся у него на пороге, он сослепу примет нас за бродячих торговцев, которые приходят к нему.
– Ага! А мы скажем ему: «Здравствуй, это мы, те самые ребята, которым ты помог в жизни, и теперь мы хотим отблагодарить тебя».
– Точно! И он кинется к нам со слезами радости на глазах и будет обнимать нас, восхищаясь нашими подвигами и нашим триумфом и хваля нас за то, что не забыли его, старика!
Так, размечтавшись, они и разошлись по домам, каждый с мыслью о чем-то невероятном, необычном и уже совсем-совсем близком. Словно чувствуя, что с сегодняшнего дня их жизнь пойдет по-особому, не так, как прежде. Каждый из друзей заснул, мечтая о грядущих сражениях, великих деяниях и триумфальных победах. Дома никто не спросил их о том, как они провели время у Марка. Корнелий, насупившись, лишь буркнул проходящему мимо него Луцию:
– Что за зверь?
– Марк подарил, я его Ремом назвал. Сказал, что хороший пес вырастет.
– Ясно. Есть будешь?
– Нет, нас накормили.
– Все нормально, Луций?
– Ага, – поднимаясь к себе в комнату и гладя щенка, ответил он отцу.
Смотря на уходящего сына, Корнелий потер левую сторону груди: сердце как-то резко кольнуло – раньше он за собой такого не замечал. Он глубоко вздохнул, затем встал и вышел на веранду. Было уже темно, и прохладный ветерок обдал свежестью его тело. Корнелий чувствовал, что что-то не так, что на него что-то надвигается, что-то страшное и непонятное, но разобраться, что именно, он не мог. Раньше центурион всегда прислушивался к своему чутью, но сейчас он лишь снова глубоко вздохнул, посмотрел куда-то в темноту и, затушив масляную лампу, горевшую у входа в дом, отправился спать.
Проводя своих юных гостей, Марк неспешной походкой направился в свой превосходный парк. Пройдя по вымощенной дорожке, он подошел к бассейну, у которого, облокотившись на перила и любуясь фонтаном, ожидал его Сципион.
– Что нужно было Его любимчику Михаилу? – глядя остекленевшими и безжизненными глазами на разлетающиеся брызги воды, спросил Сципион.
– Пришел просить меня.
– Просить? Это что-то новенькое.
– Скоро настанет мое время, совсем скоро. Я сам долго просил его, но он был глух ко мне. Теперь глух буду я. Одного не пойму, зачем Он послал его сюда. Для чего?
– Я не задумываюсь об этом. Я воин, я создан для другого. Но полагаю, раз он сделал это, значит, на то были свои причины. Он ничего не делает просто так – так же, как и Вы.
– Вот это меня и настораживает.
– Что насчет этих парней? Луцию нужны будут преданные люди для свершения задуманного, но двое из них не уверены в себе.
– Да, это так. Понадобится время, чтобы вытравить из его души все человеческое. Он их лидер, они пойдут за ним, но для этого нужно кое-что предпринять. Они не должны чувствовать привязанности ни к чему и ни к кому. У них должна остаться лишь одна цель – поставить Луция во главе Рима. Понтий – мечтатель. Он хочет известности и богатства. Я чувствую, как он возгордится властью и славой, – с ним не будет хлопот. Меня больше беспокоят Ромул и Мартин.
– Если вы сомневаетесь в том, что я могу их хорошо обучить…
– Нет, Абигор. В тебе я не сомневаюсь. Я знаю, на что ты способен, и никогда не поручу тебе то, что не в твоих силах. Ромул – умный парень. Да, он не силен, но он самый смышленый из всех. Хотя его доброе сердце будет мешать ему, я уже вижу это. Он будет переживать и страдать из-за того, что им придется делать. Слишком уж он похож на свою прабабку, которая могла своей добротой одарить многих. Я помню, как она помогала раненым, и не только со своей стороны. Она и рабов отпустила с их детьми втайне от своего мужа, подписав им вольные от его имени. Ну да ничего. Асмодей научит его вести все бумажные дела, а Велиал сделает из него неплохого лекаря. Нам нужен человек с мозгами. Не всем же нестись вперед, с криком срубая головы? К тому же он не посмеет перечить Луцию. Он и сейчас его побаивается, а потом и вовсе будет принимать все его указания как должное. А вот с Мартином нужно что-то решать. У него мать и еще трое на шее, и он слишком привязан к ним. Боюсь, мы не сможем изменить его отношение к тому моменту, когда им нужно будет вступать в легион. Мартин слишком обязан своей матери Ливии: он с малых лет видел, как она тащила всю их семью на своих хрупких плечах одна, не хуже любого мужчины. А ее преданность покойному Аврелию поражает не только ее сына, но даже и меня самого. Ведь после его смерти в ее постели не побывало ни одного любовника. Мало осталось на свете людей, способных хранить любовь и верность даже после смерти супруга. Так что, пока они живы, Абигор, мы не сможем заполучить его.