Страница 297 из 299
– Мне все равно, для чего ты пойдешь к первосвященнику, – это твое дело. Только я хочу, чтобы он после вашей встречи больше не увидел белого света.
– Перестраховываешься? А какие гарантии ты мне дашь, что после нашего с тобой разговора ты не побежишь к римлянам и не выдашь меня?
– Брось, я люблю деньги. А судя по тому, сколько ты хочешь мне предложить, я спокойно исчезну. Уеду в Грецию или Египет, а может, и в Рим. Здесь мне нечего делать. После недавнего инцидента многие хотят поквитаться со мной. Надеюсь, ты не из их числа, – рассмеялся Иуда. – Покажи, что в мешке, и я расскажу тебе все, что знаю.
– Смотри, – человек медленно развязал кисет.
– Это что, шутка что ли?! – наклоняясь вперед, удивился Иуда.
– Да какие могут быть шутки? – незнакомец ударом в челюсть сбил Искариота с ног.
Тело упало в одну сторону, мешочек полетел в другую, рассыпавшись на земле мелкими камушками с Галилейского озера. Луций размотал лицо и достал из-за пазухи длинную веревку.
– Луций! Ты?! Мерзкий ублюдок! – придя в себя, взорвался Иуда.
Он сидел на земле со связанными за спиной руками, на его шею была надета петля, перекинутая через толстую ветку дерева.
– Я рад тебя снова видеть, – Луций пошарил по одежде Иуды и достал спрятанные в ней тридцать сребреников. – Недорого ты оценил сына Божьего, – усмехнулся генерал.
– Да брось, Луций! Я тебе все расскажу. Все, – Искариот начал нервно тараторить о том, как проникнуть в дом первосвященника. Луций внимательно слушал, одобрительно кивал и даже приветливо улыбался. – Я все тебе рассказал! Все, что знал. Отпусти меня. Прошу! Скажи, что ты это несерьезно.
– К сожалению для тебя, дружище, я более чем серьезен. Знаешь, у меня отняли все. Вывернули мою душу наизнанку и втоптали ее в грязь. Так что сейчас я более чем серьезен.
– Ты ведь сам его распял, а затем прикончил! Ты ничем не лучше меня!
– Знаешь, у меня были на то свои причины.
– Да неужели?! Ты сделал это из-за той бабы, которую он приютил у Марты!
– Эту бабу зовут Мария. Кстати, я слышал, ты написал донос на нее. Это правда?
– Что за бред?! На кой она мне сдалась?! – Луций ударил Иуду в живот, и тот закашлялся. – Постой, постой. Прекрати. Да, я передал бумагу Каиафе. Донос у него.
– Я так и думал, – генерал взялся за веревку и начал медленно натягивать ее, приподнимая понемногу тело Искариота. Иуда шипел, кашлял, краснел и высовывал язык. – Когда я воевал в Германии, я творил там жуткие вещи. Впрочем, я совершал зверства почти везде, где мне приходилось бывать. Представляешь, варвары называли меня Мара – это их бог беззакония и хаоса.
Он натянул веревку настолько, что Иуда едва касался земли кончиками пальцев ног. Он отрывисто дышал, из его рта текла слюна.
– Ты что-то сказал? Прости, показалось. Ну, так вот. Эти варвары придумывали такие мудреные пытки и казни, что палачи Рима могли бы только позавидовать их воображению.
Луций подставил под ноги Иуде небольшое бревнышко и заставил на него подняться одной ногой. Бедолага с трудом держал равновесие.
– Что ты собираешься делать?! Ты же был одним из его учеников. Ты записывал его учения! Ты милосерден!
– Я, Луций-ученик, – да. А вот Луций-генерал всегда был мерзким, кровожадным садистом и убийцей! Поверь, я хотел подавить его в себе, но, к сожалению, такие, как ты, не позволяют мне этого сделать. Я не пожалел собственного друга, Иуда. Думаешь, я пощажу тебя?
Генерал достал нож, разрезал одежду Иуды, перерезал путы на его руках и, наконец, вспорол ему брюхо. Тот орал от боли, падал с подставки, но Луций снова помогал ему на нее взбираться. Зажав рану руками, Искариот еле держался на бревне.
– Фу, тяжелый ты, паскуда! А теперь подумай сам, что будет: попытаешься снять петлю с шеи – твои внутренности вывалятся наружу. Упадешь с бревна – веревка тебя удушит, и кишки все равно вывалятся наружу. Будешь стоять и держать равновесие – проживешь, возможно, час или два. Так что прощай, Иуда Искариот! – Луций сплюнул в сторону, подбросил на руке мешочек с тридцатью сребрениками и зашагал прочь.
– Будь ты проклят! Проклинаю тебя!
Пенек вывернулся из-под ноги, и веревка со звуком упругой тетивы мгновенно натянулась. Тело задергалось в предсмертных судорогах, подметая землю человеческими внутренностями.
– Я проклят и проклят уже давно, Иуда, – генерал спрятал мешочек за пазухой и удалился, не оглядываясь.
Каиафа вернулся домой и прошелся по комнатам. Странная тишина удивила его: нигде не было ни прислуги, ни рабов, даже старший по дому не встретил его.
– Эй, где вы, грязные животные?! Я прикажу надсмотрщику выпороть вас! Что за глупые шутки?! – первосвященник открыл дверь кабинета и вошел в темное помещение. – Хоть бы лампу зажгли что ли!
Внезапно дверь захлопнулась, и на нее самовольно опустился засов. Каиафа попятился в сторону и наткнулся на что-то свисающее с потолка, затем еще и еще на что-то. Пол почему-то был скользким. Первосвященник уперся в стол и поводил по нему руками в поисках лампады. Его ладони коснулись липкого и влажного.
– Кто здесь? – Каиафа бестолково вглядывался в темноту. – Кто здесь? Кто?
Щелчок огнива высек искры, и стоящая в углу жаровня осветила комнату. Хозяин дома побледнел, судорожно вытирая окровавленные ладони. Луций зловеще улыбнулся. Языки танцующего пламени делали его лицо до безумия страшным. Обезглавленная прислуга, подвешенная за ноги к потолку, болталась, словно скот на бойне крестьянина. Головы были аккуратно сложены горкой на столе. Генерал в окровавленной одежде ровнял кинжалом ноготь на большом пальце.