Страница 11 из 35
Отыскать своё купе нам не составило труда, так как оно находилось недалеко от выхода. Картина, которая предстала перед нами, оказалась весьма обыденной, поэтому ни я, ни Анна внимания на ней не заострили. Ведь в четырёх примитивных полках и небольшом столике, расположенном между ними, как известно, нет ничего оригинального. Подобным образом оформляются любые пассажирские поезда, являющиеся важным элементом повседневной жизни современных людей, — и это, в общем-то, трудно представить себе как-то иначе.
Пока никто не претендовал на соседство с нами, поэтому, заняв нижние полки, мы, практически не разговаривавшие за всё время, проведённое вместе, сели друг напротив друга и стали тихо беседовать. Диалог начала Аня, желавшая получше познакомиться со мной. Несмотря на то, что все мои мысли по-прежнему крутились вокруг жутких птиц, я, безрезультатно пытавшаяся отвлечься, сразу же откликнулась, так как, во-первых, была заинтересована в более близком знакомстве с Анной, а, во-вторых, искренне надеялась, что это поможет мне хотя бы несколько минут не думать об этих мерзких голубях.
Аня, не хотевшая упоминать птиц и город К, решила обсудить наши детские годы, полные различных забавных историй и прочих интересных вещей, которые могут произойти только с маленькой и беззаботной ребятнёй, резвящейся на уютных площадках. Она рассказала мне про свою забавную подругу, в соавторстве с которой в семь лет сочиняла милые песенки. Плоды их совместного творчества Аня, обладавшая неплохой памятью, помнила до сих пор. К сожалению, демонстрировать мне она их не стала, невзирая на мои просьбы. Но, в общем-то, я особо и не настаивала, так как, безусловно, не считала это основной темой нашего разговора. Я хотела всего лишь отвлечься, одновременно узнав о своей знакомой немного небезынтересных фактов. И мне это сделать, в принципе, успешно удалось.
Анна оказалась достаточно приятным собеседником, и потому разговор с ней действительно помог мне ненадолго отойти от навязчивых мыслей, одновременно скоротав время.
Так, мило беседуя, мы и не заметили, как поезд тронулся. Станция начала отдаляться, и люди, оставшиеся на ней, стали стремительно уменьшаться в размерах. Я с тревогой глянула в сторону двери, ведшей в наше купе, так как у меня внезапно возникла навязчивая идея, что там кто-то стоял и внимательно наблюдал за каждым моим действием. Но, к счастью, я ошиблась, там никого не было.
Аня замолчала, с интересом глядя на меня. Я хотела ей сказать, чтобы она не смотрела, вызывая у меня неловкость, но не стала. Я просто чуть пододвинулась к окну и, примкнув к нему, стала наблюдать за стремительно проносившимися окрестностями.
Поезд, выехавший за пределы города, мчался мимо какой-то маленькой деревушки, скрытой в густых зарослях деревьев. Домики выглядели невзрачными, местами покорёженными и производили своим видом весьма жалкое впечатление. Людей видно не было, сколько я ни пыталась их обнаружить. Вроде бы и время стояло не такое уж и позднее, и деревенька не выглядела слишком заброшенной, а ни одного человека…
И вот ко мне снова вернулись тревожные мысли, от которых я уже вроде бы избавилась. Снова голуби. Множество голубей, вьющихся над этими угрюмыми домишками и безжалостно уничтожающих несчастных людей, возникло перед моими глазами. С громким курлыканьем они летели на меня. Казалось, ещё немного — и я тоже стану их невинной жертвой. «Курлык, курлык!» — голосили голуби, сметая всё на своём пути, пожирая меня взглядами своих красных, как раскалённые угли, глаз. А я, не в силах ничего сделать, жалобно смотрела на них, в душе осознавая, что мой конец близок.
В реальность меня заставила вернуться резкая боль, неожиданно пронзившая мою голову. Поначалу я не поняла, что её вызвало, однако, почувствовав руку Ани, пытавшейся мне помочь, осознала, что попросту упала с полки, ударившись головой об стол.
— Лиза, с тобой всё нормально? — немного испуганно спросила Аня, не сводя с меня взгляда. Но со мной было всё нормально, и я, не получившая серьёзных увечий, вполне могла подняться самостоятельно.
— Да, со мной всё хорошо, — ответила я, стараясь улыбнуться и не переставая, однако, прокручивать в мыслях образы голубей.
Волнение охватило меня с новой силой, отчего я, сжавшись всем телом, с некоторым испугом смотрела в неизвестную точку, находившуюся где-то за окном. Где именно она располагалась, я не имела понятия, но искренне надеялась, что не на территории, захваченной голубями.
Мне было холодно, несмотря на то что на улице стояло лето. Я очень хотела, чтобы кто-нибудь принёс мне тёплое покрывало, укрыл меня и, прочитав какую-нибудь добрую историю, как в детстве, успокоил. Мелкая дрожь, вызванная тревогой, била всё моё тело, я невольно касалась окна, на котором виднелись многочисленные пятна, но держалась. Панике нельзя было поддаваться ни в коем случае.
— Расскажи мне про голубей, — внезапно попросила я. Мне и самой было непонятно, как эта фраза сорвалась с моих губ, словно её промолвил кто-то другой, управлявший в тот момент моим сознанием.
— Давай я расскажу тебе про них, когда мы приедем? — предложила Аня, несколько удивлённая моей просьбой.
— Нет. Нужно сейчас.
— Ну, если ты так просишь…
Но внезапно, уловив мой взгляд, Анна замялась. Казалось, её изумило не только моё весьма неадекватное поведение, но и внешний вид. Может, я и впрямь на некоторое время перевоплотилась в кого-то другого, ни капельки не похожего на себя?
Однако, быстро отойдя, Аня начала свой рассказ:
— Это случилось десять лет назад, когда мне было всего тринадцать. Ко мне в класс пришёл новый мальчик, который, если честно, сразу мне не понравился. Он был таким занудой! — говоря это, Анна забавно поморщилась. — И однажды, когда я шла из магазина, он встретился мне, причём не просто так, а с какой-то гадостью в руках. Оказалось, он убил голубя и собирался что-то сделать с его трупом. Я ничего не поняла, мне стало противно, но, кроме того, ещё и интересно. Сначала одноклассник был против того, чтобы я пошла с ним, однако мне удалось настоять на своём, и ему поневоле пришлось согласиться. Тогда-то я и узнала страшную тайну о мистическом происхождении голубей… В общем, голуби — не просто птицы. Они только кажутся милыми созданиями, которые преспокойно расхаживают по городским площадям, клюют зёрнышки и никому не мешают. На самом деле, страшнее голубей, пожалуй, никого не существует…
Закончить свой рассказ Аня не успела. Неожиданно из коридора послышался отчаянный детский вопль, разнёсшийся по всему поезду. Ребёнок кричал где-то совсем рядом, и, судя по всему, он был серьёзно напуган.
Оставив Анну, я, вновь охваченная тревогой, рывком отворила дверь и выбежала в коридор, в котором уже толпился народ. Узнав, что привлекло их внимание, я замерла, как вкопанная, не в силах даже пошевелиться. Невольный ужас охватил меня, сковав всё тело, а сама я, поддавшаяся внезапному испугу, застыла около окна, неотрывно глядя на то, что за ним творилось.
Поезд по-прежнему мчался по железной дороги, отдаляясь от города, в котором жил Антон. И теперь нас со всех сторон окружала лес, охваченный пламенем. Огненные языки вздымались к потухшему небосводу, пронзая тяжёлый воздух, поглощая беззащитные деревья. Казалось, будто они стремились добраться до небес, и, забрав всё в свой клокочущий круговорот, сжечь дотла и облака, и беспечную лазурь, сокрытую густой пеленой туч. Единственными, кого огонь точно бы не тронул, были… голуби. Нет, не те милые глупые птички, каких мы ежедневно встречаем на городских улицах. Это были поистине страшные создания с горящими красными глазами, уродливыми клювами и исполинскими крыльями, которые то поднимались, то опускались, прорезая клочья дыма, — точь-в-точь как в моём сне.
Люди смотрели на птиц, словно заворожённые. На лицах большинства из них застыли гримасы неподдельного страха, что, в общем-то, было вполне оправдано. Некоторые дети плакали, прося родителей, чтобы те как-то убрали этих чудовищ с дороги. Однако взрослые, которые сами не вникали в происходящее, ничего не могли поделать.
А поезд между тем мчался прямо в дымовую завесу. Видимость становилась всё хуже, всепоглощающее пламя окутывало окружающее пространство, превращая его объекты в безжизненные кучки пепла. Казалось, ещё немного — и мы сойдём с рельсов, утонув в этом бушующем океане безумия.
Моё сердце часто билось. Меня не покидало желание рвануть вперёд, побежать, и неважно, куда именно. Я паниковала, но, несмотря на это, не двигалась с места. Какой-то внутренний голос заставлял стоять и, следуя его указаниям, я не смела делать какие-либо движения.
Но вот какой-то ребёнок подошёл ко мне и, по-видимому, ни о чём не подозревая, спросил абсолютно спокойным голосом:
— А что это за птицы? Они плохие?
Я, не соображавшая, что ответить на такой вопрос, предпочла просто промолчать. Мне было совершенно безразлично, узнает дитя, что это за твари или нет. Я даже пошевелиться не могла, а уж вести диалог с кем-либо — тем более.
А люди между тем всё прибывали и, взглянув в окно, или кричали от ужаса, или застывали на месте так же, как и я. Никто не понимал, что происходило. Мы словно попали в фильм ужасов, которые я, по причине собственной впечатлительности, не слишком любила.
Поезд разогнался до максимальной скорости. Объекты, окружавшие нас, начали проноситься неимоверно быстро, отчего происходящее стало выглядеть ещё большим безумием.
Но вот поезд сделал резкий поворот, прорвав дымовую завесу. Теперь мы двигались по мосту, воздвигнутому над небольшой речушкой, петлявшей среди незнакомых мне окрестностей. Голубей больше видно не было, как и пламени, чуть не закрутившего всех нас в свой клокочущий круговорот.
Завидев это, многие вздохнули с облегчением. Теперь нашим жизням, наверное, ничего не угрожало, что и радовало, и настораживало одновременно. Ведь голуби могли еще вернуться, и месть их, безусловно, вполне могла оказаться куда более страшной.
Люди начали расходиться, а я осталась стоять на месте, вглядываясь в туманные дали. Несмотря на то, что панический страх уже отступил, на душе у меня было неспокойно.