Страница 66 из 87
А будить ведь не обязательно!
Можно лишь слегка коснуться его губ, почувствовать его тепло своими губами…
Смотрю в его прикрытые глаза и медленно тянусь своими губами к своей цели. Когда между нами остается всего пара сантиметров, он тихо произносит :
- Ты уверена? Просто я завтра ничего не вспомню, а ты? – приоткрывает глаза и смотрит на меня.
Уверена ли я, что хочу прижать к нему губами, зная, что для него этот поцелуй вовсе затеряется в глубинах памяти? Зная, что завтра он не вспомнит ничего, в том числе , как он тут оказался?
Хочу ли я заполучить этот поцелуй, пусть он будет только для меня? Хочу!
Преодолеваю расстояние и нежно касаюсь своими губами его. И будь, что будет.
Мне не доводилось раньше много практиковаться в поцелуях, мой опыт в этом деле почти равен нулю. Последний мой поцелуй состоялся на первом курсе, когда у меня еще был парень. И , может, он это делал не так, может просто не тот человек, но единственное, что запомнила я : слишком много слюне й и запах хот-дога. О каком наслаждении может идти речь?
А сейчас…Сейчас глаза закрылись от удовольствия, а не для того, чтоб не видеть перед собой вытянутую морду парня… Язык Эрнеста ласкает мой, едва касается кончиком бугорочков нёба, а не валяется у меня во рту дохлой рыбой.
Поцелуй… Это поцелуй, от которого замирает сердце, вены завязываются в узлы, бабочки в животе пробиваются на волю, а мурашки по телу поднимаются армией. Немного алкогольного привкуса ( с мятой?) не портят ощущения, а лишь обостряют их. В голове нет мыслей, как и нет ни единой капли желания - думать.
Эрнест положил свою руку мне на затылок, закопался пальцами в капне темных волос и полностью взял власть надо мной. Прикусывая мои губы, дразня меня языком, он пробуждал миллионы вулканов на моем теле, раздавал заряд в тысячи вольт, рождал дрожь в каждом сантиметре тела – даже в ресницах.
Остро чувствую каждое его шевеление, каждое касание пальцев на моей талии, его нежная, но в то же время уверенная хватка.
Обжигают.
Руки обжигают, оставляя невидимые следы, в местах касания. Тело поддается ему, как тигры поддаются своим дрессировщикам. Зовите это химией, страстью или похотью – наплевать!
Еще ни разу в своей жизни я не ощущала все чувства одновременно : меня словно окатили ледяной водой, выкачали весь воздух из легких и запустили туда аромат уже знакомого лакоста… А через минуту уже, я будто барахтаюсь в огненной лаве и не хочу плыть к берегу.
Внизу живота разрастается приятный горячий комок…
Не хватает воздуха. Еще секунда и упаду без сознания.
Отстраняюсь.
Тяжело дышим, как после кросса на длинную дистанцию. Он не убрал свои руки, не отпустил мою голову, прижался к моему лбу, прикрыл глаза и жадно хватает ртом воздух.
Мне жарко, мне душно, мне хочется выбежать на улице и упасть в первый сугроб. Легкие работают в полном объеме, горячий сгустившийся воздух тяжело тянется, высасывая из меня последний остатки сил.
Открываю глаза : Эрнест пристально смотрит на меня.
Голова остывает, а щеки наоборот начинают пылать. До меня доходит вся серьезность поступка, что я совершила. Поддалась соблазну, не смогла удержаться… Черт! Как теперь смотреть ему в глаза?
Встаю с дивана и буркнув «спокойной ночи» спешу в спальню.
Пусть завтра он ни о чем не вспомнит, пусть все покажется ему сном!
Падаю на кровать и как удав пялюсь в потолок. Кожа еще горит в местах его прикосновений, губы хранят остатки алкогольного привкуса. Провожу по ним подушечками пальцев : они кажутся мне чужими – не моими! Разве могут мои губы так дико напасть на человека?
Что со мной творится?
Переворачиваюсь на бок, накрываюсь с головой одеялом – так и засыпаю.
Ночью мне снятся его губы, глаза, мои руки на его обнаженной спине и наш первый , такой странный поцелуй.
Утром горло болело в разы сильнее, тело не поддавалось мне, словно вареная репа, а голова была такая дурная, что я едва могла сообразить : что к чему. Посиделки на холодной лавочке не пошли на пользу.
Нужно дойти до кухни , взять там лекарства и срочно приниматься за лечение – иначе уеду на казённую койку и надолго.
Встаю с кровати…
А нет, не получилось.
Встаю с кровати!
Снова провал. Ладно, полежу еще немного.
Прикрываю глаза, и розовые облака уносят меня в страну сладких снов.
- Полина…- нежным шепотом
Легонько тормошат за плечо.
- Полина. – немного грубее. – Полина!- совсем грубо.
Открываю непослушные глаза и пытаюсь разглядеть сквозь непонятную пелену источник сие звука. А источник – то, ни с чем не спутать!
- Полин, я просто хотел сказать тебе, что не знаю, что я делаю у тебя, но спасибо, что не выгнала меня. Я уже ухожу, спи.
- Не за что…
Упс! Это где-то скрипнула старая бабушкина кровать? А нет… Это мой простуженный голос.
- Ты что, заболела? – глаза нахмурились, а тон стал суровым, как у учительницы.
- Нет, перепела в караоке, - хриплю.
- Так, приехали. И где у тебя лекарства?
- Я сама могу
- Тебе , наверное, дико больно говорить? – строит добренькие глазки.
Вот тут – то он прав! При произношении даже малейшего звука горло словно Росомаха дерет.
Киваю.
- Тогда скажи : где лекарства, и молчи!
Вот тебе и сострадание. Какой же он невыносимый!
И милый…