Страница 62 из 87
- Да… Спасибо… - Смотрю в стаканчик кофе, который он принес мне с заправки.
- За то, что я ударил твоего парня? – усмешка.- не за что.
- Он больше мне не парень. – отвожу глаза в окно.
- Если это все из-за того, что он сказал – не спеши. Это всего лишь злость.
- Это не из-за этих слов… - смотрю на него. Тусклый свет луны так красиво ложится на его скулы, губы…
- Из-за того, что рассказал я? - молчу. От части он прав, но лишь от малой части. – Это было давно и он больше не употребляет этот яд.
- Расскажи мне про нее.- одними губами, еле слышно прошу.
- Об Анне? – выгибает бровь. – хорошо.. – трет подушечками пальцем переносицу. – Анна… - вздох, - мы познакомились с ней в университете. Она была на год младше меня. Знаешь, пусть прозвучит ужасно самовлюблённо, но она одна из немногих , кто не бросался мне на шею, кто не жрал меня глазами. Знаешь, как мы познакомились? Я тогда еще играл в университетской музыкальной группе. Она заблудилась и случайно забрела в актовый зал, где у нас была репетиция. Просидела до конца, а по окончанию откритиковала нас так, что парня едва не разнылись, как девчонки. Естественно мы выгнали ее, но вот слова ее засели под коркой. Стал прислушиваться к ним, следовать советам… И бинго! Все действительно получилось куда лучше, чем «до». Случайно встретившись с ней в коридоре, пришлось извиниться и благодарить. Позже она стала ходить на все репетиции, и ее мнение стало для нас самым весомым. Мы стали встречаться вне наших репетиций, нашли точки соприкосновений… Не знаю, когда я влюбился в нее, но знаю, что понял это слишком поздно. Потом Эрик… Тогда он не был еще знаменитым Эриком Касом. Тогда он был всего лишь директором клуба… Баловался травой… Все всё знали, но спускали на тормозах. Не серьезно же… Сам бросит. - сильно сжимает руль, - когда она познакомилась с моими братьями, он сразу сказал, что она нравится ему. Стал гулять с нами, а вместе с тем и травка сменилась на порошок. Родители похватались за голову : « что делать?». А он, как больной, твердил « я люблю ее». Ну, как ты слышал, на этом семейном совете было решено, что Анна – единственна надежда для Эрика. А мне нужно отойти в сторону. Для чистоты дела меня отправили в Америку… Год я был там, а когда приехал, узнал, что Анны нет уже полгода. Передозировка. А Эрик… Да, он бросил, когда нашел ее бездыханное синее тело в туалете своего клуба после очередной вечеринки. И клуб ему не нужен стал, ушел в запой. Лечил, с*ка, раны душевные.
- Из-за нее ты не играешь больше?
- Да... В принципе, стать музыкантом и частью группы – принадлежала не мне, а нам. Это была звезда, которая сияла нам обоим. А после смерти Анны, погасла и она.
- Ты винишь Эрика?
- Не знаю… Внутри меня уже столько лет кипит все это… Однажды это должно было вылиться. Очень жаль, что задело тебя… Знаешь, Лика ведь права. Я мог не ехать, я мог остаться. Пойти против семьи, что делал не раз! Но почему-то сдался…
- Думаю, ты и сам верил, что она поможет Эрику…
- Я хотел, чтоб она помогла ему, но не таким способом… Эрик, понимаешь, он такой… Он со школьной скамьи рос слабым. Если его обижали – я дрался за него. Получал выговоры от директора, получал синяки , проливалась моя кровь, но я отстаивал его. В подростковом возрасте, он даже не мог познакомиться с девчонками, я притворялся им, чтоб пригласить ту или иную в кино. Даже когда он отказался от клуба, мне пришлось брать его на себя, так как отец был бы в ярости, если бы узнал, что «три колибри» стал убыточным. Потом Эрик нашел себя в искусстве. Конечно, отец ни за что не принял бы эту идею. Тогда мне пришлось становиться его агентом, потому что, зная натуру Эрика, он бы никогда не смог пробираться сам наверх, идя по головам. А мне пришлось ползти самому и тянуть его. Мне просто стало вдруг страшно, что он вернется к наркотикам… И тогда смерть Анны и вовсе обесценится… А так, делал все, чтоб его картины заслужили уважение в глазах отца.
- И у тебя получилось это, - кладу свою руку на его.
- Знаю… После того, как Эрик сказал отцу…После того, как он высмеял это… Он не хотел больше рисовать. Его легко сломать и наш папа почти сделал это. Мы тогда напились с ним и стали рисовать. Та картина, что висит у меня – наша первая и последняя совместная работа. Именно с этой картиной мы смогли пробиться, засветить имя Эрика… А дальше все было просто, подогреть его интерес восторгом публики, а нашего папу суммами, за которые уходят картины.
- А ты? Чего хотел бы ты?
За все это время, я поняла лишь одно – Эрнест взял на себя ответственность за Эрика, которую несет по сей день. И эта ответственность душит его желания. Если они есть…
- Хотел бы купить себе фургончик и отправиться в кругосветное путешествие , попутно заглядывая на всевозможные фестивали.
- Даже на фестиваль самых вонючих кроссовок? – морщусь.
- Я бы там еще и поборолся за призовое место, - улыбается.
- Эрик уже большой мальчик, думаю, дальше он справится без тебя.
- Но справлюсь ли я без него? Уже так привык, что делаю все ради кого-то, не уверен, что смогу переключиться…
- Сможешь. Просто нужно начать с малого.
- Купить фургончик?
- Или вонючие кроссовки. – улыбаюсь.
Странно… Еще минуту назад сердце готово было разорваться от напряжения, а сейчас словно укутано в теплый плед. И его улыбка так согревает все внутри, что дрожь от ужаса пережитого несчастья этим человеком, отступает. Он замечательный.