Страница 75 из 95
Первой заговорила она, тревожным, почти умоляющим голосом:
- Ты вернул вещи? Ты ведь клялся именами богов, что все вернешь сегодня же! Ты же понимаешь, что я отдавала тебе не свое? Я даже украла драгоценности госпожи, чтобы помочь тебе, я превратилась в воровку ради тебя! Где же твоя благодарность, Альвис? Ты хоть понимаешь, чем я рискую ради тебя? Меня выгонят голую на мороз, как предательницу! А так мне и надо, что поверила тебе...
В голосе девушки звучало такое отчаяние, что растрогало бы кого угодно. Но только не Альвиса. На его бледном остром личике было заметно одно лишь удивление: а что вообще случилось, почему его в чем-то обвиняют? С видом полнейшего простодушия улыбнулся девушке.
- Да верну я вещи, верну! Вот отец меня найдет, и щедро наградит тебя за помощь. У него много золота, и дорогих мехов, и много чего еще. Тогда я не только все тебе отдам, но и в десять раз больше. Тебе больше не придется служить королеве, у тебя будет свой дом со слугами, лошади, коровы... Дерьмо собачье мне в глотку, если вру!
От столь оригинальной клятвы девушка лишь поморщилась.
- Не знаю, кто воспитывал тебя, Альвис, но ты говоришь совсем не как сын богатых родителей. Я же просила тебя хотя бы при мне вести себя приличнее. Ни от кого из викингов я не слышала столько грубости, сколько от тебя. И ты думаешь, я поверю, что ты - сын богатого купца, только похищенный нечистью и сбежавший по дороге? Тогда почему ведешь себя как последний из трэлей?
Эта гневная отповедь, казалось, удивила, даже немного испугала карлика, выдававшего себя за ребенка. Впервые он задумался, легко ли будет и дальше управлять девушкой. Впрочем, в превосходстве своего ума он никогда не сомневался.
- Извини, Элла! Я забыл, что ты не любишь грубостей. Если бы меня с детства воспитывал кто-то вроде тебя, я бы помнил это. Никому не было дела, как я говорю... Ну ладно, а ты принесла что-нибудь?
- Вот тебе одежда, - девушка развернула перед ним детские шерстяные штаны и рубашку, меховую куртку и шапку с красной кисточкой. Затем строго проговорила: - Учти, это вещи мальчика, умершего вчера от лихорадки. Я их взяла только для того, чтобы с тобой не случилось того же. Вот тебе золотой браслет, он принадлежит лично мне, на него ты купишь в каком-нибудь селении лошадь и повозку, чтобы добраться к себе домой. Больше я ничем не могу тебе помочь, Альвис! Оставь меня в покое, прошу тебя.
В ответ карлик схватил девушку за руку. Хватка его маленьких рук была мягкой и несильной, и девушка могла бы сбросить ее, но заставила себя сдержаться, ожидая, что он скажет.
- Ну как же так, Элла? Тебе что, не жаль прощаться со мной?
Девушка, разглядывая его в свете стоявшей на земле лампы, некоторое время размышляла: неужели он говорит серьезно? Он, привыкший пользоваться ее помощью, да еще унижать при этом, притворяется настолько ловко или вправду уверен, что осчастливил ее своим вниманием? А может, он просто глуп, несмотря на всю свою хитрость?
- Мне очень жаль, что ты ничего не понимаешь, Альвис. Желаю тебе когда-нибудь понять, - вырвалось у нее.
Ладони карлика на ее запястьях, просунутые под рукава плаща и шерстяного платья сделались влажными, но Альвис не отпускал ее. Глядя снизу вверх, он поинтересовался, придвинувшись ближе:
- Раз уж мы прощаемся, скажи напоследок: ты девственница?
- Что?! - Элла рывком освободила руки, дрожа от гнева: - Где ты нахватался таких слов, мальчик? Кто тебе дал право такое спрашивать? Тебе четырнадцать лет, а мне двадцать один, и моя жизнь - не твое дело!
Альвис спокойно моргал глазами с тем же недоумевающе-невинным видом, больше всего бесившим ее.
- А что такого? Я просто спросил, берет ли тебя кто-нибудь...
Но в этот раз поплатился: девушка схватила его за плечи, рывком опрокинула себе на колени, вниз головой, и прорычала, нависая над ним, как кошка над крысенком:
- Ты спрашиваешь, что такого, гнусная крыса? Да я бы не позволила задавать таких вопросов и тому, за кого соберусь замуж, а уж тем более невоспитанному мальчишке! Тебе бы лучше научиться владеть мечом и вращать весло драккара - вот это дела для мужчины. А на то, в чем видишь мужественность ты, способен и последний раб!
Она отпустила его, вскочила с бревна и принялась растирать руки снегом. Альвис, испуганный и удивленный, сидел не шевелясь. Он не знал, что Элла настолько сильна, иначе был бы с ней осторожнее. А теперь в нем вскипала ненависть к девушке, которую он до сих пор полагал своим орудием, думал, что она, обманутая и обкраденная, будет во всем помогать ему, в надежде, что он вернет долг. Но вот она отказалась повиноваться; что еще хуже - она, как все молодые женщины, дала понять Альвису, что не ставит его ни во что. Теперь в ней воплотились для него все, кем он не мог обладать, оставшись недоразвитым на всю жизнь. Если бы кто-то мог понять, какая это мука - быть взрослым душой и заключенным в тело человеческого ребенка! "Ну ладно же, красотка! Иной маленький, если у него довольно ума, найдет способ укоротить всех больших. Приползешь еще ко мне за помощью, только будет поздно..."
- Пойдем, - Элла властно подхватила карлика под руку и повела вдоль Священной Рощи, в сторону от лагеря Других Народов.
Шли молча, только снег хрустел под ногами. Девушке не хотелось говорить, а карлик воображал, каким унижениям подвергнет ее, когда война закончится.