Тени Звезд

Дорэль Мэй помогла освобожденному рыцарю ухватиться за скалы и не разбиться об острые камни. Она заставила громаду скал подняться, и рыцарь оказался рядом с ней, так близко, что она смогла поймать его тело прежде, чем оно с глухим звуком упало на камни. Мэй, положила его голову себе на колени, снимая печатки и касаясь пальцами крови, вытекающей тонкой струей из-под черного шлема.

- Он прошел сквозь мое сердце. - услышала она тихий голос рыцаря. - Сквозь каждую частицу меня. Он меня уничтожил. - Дорэль Мэй приложила пальцы к его груди и ощутила, как плотная ткань его одеяния быстро пропитывается кровью. Кровь растекалась по камням, ослепляюще, словно частицы зеркала, сияя на солнце, и она чувствовала ее под своими коленями. Мэй попыталась удержать кровь в теле рыцаря, но та не подчинялась ее силе, потерявшей контроль над разумом.

- Я не дам тебе погибнуть! - прошептала она, стиснув зубы. - Его сил недостаточно, чтобы убить тебя! - за ее спиной возник Ньерд и немедленно вызвал медицинскую капсулу. Мэй же прижимала руки к груди рыцаря, и они уже по запястья были в густой крови. Она сняла свой шлем, и кровавые разводы остались на ее лице и в волосах. Ньерд помог уложить рыцаря в капсулу, и спустя мгновение его жизненные показатели пришли в норму. Мэй выдохнула, едва сдерживая дрожь в пальцах.

- Он мог умертвить оболочку, магистр? - спросил Ньерд, наблюдая за тем, как вздымается грудь спасенного рыцаря.

- Если бы ему удалось сбежать, он непременно бы нашел способ его уничтожить. Все наши старания едва не оказались бесполезны. - она подняла глаза к небу. - Корабли Эрна могут атаковать нас в любую минуту, Ньерд. Прикажите усилить щиты и оградить от любого вторжения пространство Альвнара и Гардоса. - Ньерд немедленно дал соответствующие указания, и Мэй велела всем вернуться внутрь убежища.

- Уэт-Ниль Ладт пришел в себя и благодарен вам за то, что вы спасли его сына, магистр. - произнес Ньерд.

- В таком случае, пускай окажет нам немедленную поддержку. И Ронду Тысячи Лун придется прийти нам на помощь. - она остановилась на мгновение, чтобы перевести дух. - Ладт должен указать нам путь. Что бы ни случилось, мы должны искать.

- Что по-вашему заставило Тоурн Кирна бросить тонкую игру против нас, магистр? Если он пытался управлять вами, то его попытка украсть и уничтожить оболочку Тарен Нора по меньшей мере глупа.

- Похоже, мы оказались так близко к разгадке, что у него не оставалось иного выбора. И в нем последняя нить Эона, Ньерд. Это значит, он имеет все основания опасаться того, что я приду за ним.

- Но что нам делать теперь?

- Послушаем Уэт-Ниль Ладта и его сына. Есть нечто, что они обязаны знать, и я чувствую это в их мыслях. Но более того я чувствую, что Тоурн Кирн, сам того не ведая, открыл нашему Безликому Рыцарю тайну о том, где нам следует искать моего брата. Он мечтает сравнять силы и одержать надо мной победу, но едва ли это в его власти. - Мэй вернулась в главную залу хранилища и встретилась с выжившими альвами. Они стояли на коленях у праха своих погибших и пересыпали его сквозь пальцы, обращая в воздух пепельные частицы. Младший из альвов закрыл лицо руками, и Мэй ощутила, как его боль проходит волнами вдоль ее тела. Она приблизилась к Зулу и помогла ему подняться на ноги. Юный альв дрожал, и все его тело словно лишилось крови — он был бледен и едва удерживал себя в сознании, не падая лишь потому, что Мэй помогала ему своей силой.

- Ты должен вспомнить все, что было тогда, когда его сознание соединилось с твоим. Это продолжалось не единожды, Зул, но долгие месяцы, если не годы. Нам нужно знать, где находится проход в тот мир, где силой удерживают моего брата. Ты помнишь моего брата, Зул? Его имя Мэйенос. Он заключен между мирами, и, если Тоурн Кирн находился в твоем теле, ты мог узнать, как попасть туда.

- Он вернется за мной, чтобы убить. - прошептал альв.

- Мы будем защищать тебя до тех пор, пока Тоурн Кирн не погибнет от моей руки. До тех пор, пока все, что от него осталось не отойдет Бездне. Только позволь мне коснуться твоего разума и увидеть то, что видел ты. - Мэй окровавленными руками прикоснулась ко лбу в бессилии опустившегося на колени альва, и заглянула в его глубокие глаза, сияющие подобно янтарному океану. Она различила в этих глазах свет жизни своего брата и содрогнулась, когда осознала, что видит сейчас то, что доступно было Зулу - видит не альва, но лицо и глаза Мэйеноса, золотые глаза, каких никогда не имел ни один элиндориносец, и тонкие пласты времени сместились внутри этих глаз, и пространство разорвалось от его теплого янтарного взгляда. Мэй прошептала имя брата и ощутила, что разум ее помутился от боли. За все свои тысячелетия она не была так близко к тому, что всеми силами стремилась обрести. Руки ее потянулись сквозь пласты реальностей, которые ускользали неумолимо, подобно рваным порывам ветра, и связь с прекраснейшим из видений в одно мгновение прервалась.

- Между мирами, магистр Мэй, я видел путь, ведущий в Непознаваемое. Но не в моих силах провести вас туда. Теперь я полон, теперь я не оболочка, и мое тело разорвет на части, если я попытаюсь приблизиться к той грани, что пересекал, будучи пустым.

- Мне помогут, Зул. Только укажи путь. - она обернулась к Уэт-Нилю, опустившему голову и скорбевшему по погибшим альвам.

- Мы ничего не чувствовали все это время. Зло завладело телом моего сына, но я не видел, как он страдает и не слышал его зова о помощи. Мы были слепы, как бывает слеп лишь тот, кто неукоснительно верен собственной правоте и самонадеянно предан собственному величию. Мы считали себя всемогущими, и глаза наши в этом величайшем заблуждении были закрыты. Всему виной наше тщеславие, Дорэль Мэй, и мы совершили непоправимую ошибку, за которую расплатились собственными жизнями.