Страница 66 из 130
В комнате повисла напряженная тишина. Я чувствовала себя невероятно неловко. Мне нечего было ответить Медведю. А он ждал. Сидел и сверлил меня взглядом, ожидая, когда же я наконец-то выдавлю из себя хоть что-то. Мне внезапно стало невероятно душно в его доме и рядом с ним. Ужасно захотелось выйти на улицу, чтобы проветрить хмельную голову. Я подскочила на ноги, качнувшись, и Медведь последовал моему примеру.
– Мне нужно пройтись, – с трудом произнесла я, виляя отправившись к дверь.
– Я с тобой, – мгновенно отреагировал Медведь, начав натягивать на себя куртку.
– Нет, я сама, – не глядя махнула на него рукой, выходя на улицу.
Солнце уже давно село, закончив день. В лесу было довольно холодно, и я немного пришла в себя. Ледяные пальцы ветра грубо касались моих щек, цепко пытаясь пробраться под одежду, и я поежилась, кутаясь в куртку. Я зашагала по первой попавшейся на глаза тропе в лес, убеждая себя, что я не сбегаю от Медведя и разговора с ним, а просто гуляю. Проходя мимо одного из крошечных деревянных домов, я заметила женщину, и ноги сами повели меня к ней, а пьяный мозг задал вопрос:
– Извините… Где у вас… подвал? Где вы пленников держите?
– Погреб, что ли? – повернулась ко мне женщина и добродушно улыбнулась. – Там, у валуна, – она указала дальше по дорожке, по которой я шла, и отправилась дальше по своим делам.
Надо же, я умудрилась выбрать нужный путь из всех возможных. Хотя, почему он был мне нужен? Я не могла понять, что заставило меня, пьяную, с трудом различавшую двоящуюся под ногами тропу, отправиться именно к Маркусу, в эту темень, этот холод, посреди леса, проверить, как он там, как его рана… Нет, я шла просто так. Всего лишь гуляла. Не важно, куда ты придешь, если ты гуляешь.
Тропинка уткнулась в какую-то деревянную дверь с крошечной решеткой наверху, вдавленную прямо в небольшой холм. Сбоку от нее нависал, давя на меня невероятным весом, гигантский валун. Я встала перед дверью, пялясь на нее, как баран.
– Зачем ты пришла? – прозвучал голос из-за двери, и я подпрыгнула на месте от неожиданности. – Ты что, пила? – раздался следующий вопрос.
– А тебе-то какое дело? – горделиво спросила я, скрещивая руки на груди. – Ну что, как тебе там, за решеткой? Удобно, тепло? Каково это, испытать на своей шкуре то, что ты готовил для меня? Нравится? – желчно произнесла я, чувствуя, как мое сердце наполняется все большей ненавистью и гневом ко всему этому. К Маркусу, к Медведю, к себе самой.
– Нет, – донесся короткий ответ. Я мгновенно стушевалась, не ожидая такой реакции. Хотелось ругаться, кричать, обвинять Маркуса в том, что он сделал со мной. А он… просто…
– Никки, выпусти меня отсюда, – произнес Маркус.
– Зачем мне делать это? – опешила я от его предложения.
– Уйдем отсюда. Только ты и я, и больше никого. Мы вдвоем. Мы могли бы быть вместе. Я все понял, почему ты так поступила со мной, понял твои слова. Я хочу поговорить с тобой, обсудить все. Извиниться за то, что сделал...
– Нет… – я отшатнулась от двери. – Ты просто говоришь то, что я хочу услышать! Используешь мои слабые места против меня же. Это так похоже на тебя! – Слезы неожиданно подступили к глазам и начали сдавливать горло, напомнив, как Маркус едва не задушил меня, управляемый Мирабэлль.
– Не говори глупостей, – возразила мне дверь. – Ты просто пьяна, и не в состоянии сейчас думать логически, потому я предлагаю тебе решение, которое помогло бы нам обоим.
Я задохнулась от подобного заявления.
– Значит, я по-твоему пьяная дура?! – я вытерла рукавом глаза и громко шмыгнула. Оперлась о дверь и наклонилась к самой решетке, которая оказалась чуть ниже моего лица. – Я натравлю на тебя Джона, понял? Он сделает для меня все! Он разберет тебя по частям на органы. Джон меня любит, понял?! Меня могут любить, а не пользоваться и держать у своей ноги на случай, когда смогу пригодиться! Я отомщу тебе, и за себя, и за всех тех женщин, которых ты использовал для удовлетворения своей грязной похоти! Я… Да я…
Я съехала по двери на землю. Из глаз лились слезы непрерывным потоком, перекрывая поток словесный. Я не могла выдавить из себя больше ни слова. Маркус меня обманывал, его слова были сотканы из сплошной лжи, словно полотно, сплетенное из множества нитей, созданных чьими-то кропотливыми пальцами. Не будет с ним никаких “мы” и “вместе”.
– Закончила? – поинтересовался голос из-за двери. Я медленно поднялась на ноги, размазывая слезы по лицу и всхлипывая.
– Пошел ты, Маркус. Сиди там, в земляном мешке. Там тебе и место, – ответила я и, с трудом разбирая дорогу, пошла обратно к дому Джона.
– Нет, погоди, Никки, извини, если я обидел тебя! Никки! Вернись! – донеслось мне в спину, но я упрямо ушла от камня назад в селение.
Не успела я пройти и несколько метров, как уперлась в чью-то широкую грудь.
– Фиалка? Что случилось? – раздался заботливый и взволнованный голос Джона.