Пересекая границу

– Так ты мне не расскажешь, что это за наглый страхолюд, который еще и утверждает, что знает тебя… так близко? – спросил Джон. Я поджала губы, не желая вдаваться в подробности этих сложных отношений, в которых я совершенно запуталась.

– Это просто недобритый страхолюд, увязавшийся за мной следом, – частично соврала я. В который раз я прикидывала, сколько времени понадобилось Маркусу, чтобы меня практически догнать. Наверно, порошок на него подействовал не так, как я ожидала, и он пришел в себя быстрее. Но раз он проиграл всего лишь двум невооруженным мужчинам, рана его наверняка ослабила. Ему нужно было возвращаться в город и искать лекаря. Упрямый болван.

– Почему? – прервал мои размышления Медведь.

– Что почему? – повернулась я к нему.

– Почему ты назвала его упрямым болваном? Что происходит, Фиалка?

Я испуганно забегала глазами. Вот же проклятье, я умудрилась произнести это вслух, совсем задумавшись. Нет, Медведю точно не стоит знать, что произошло. Но что мне было делать дальше? Если я скрою тот факт, что Маркус – капитан стражи, назову его своим другом, то его отпустят, и он запросто приведет сюда людей, чтобы накрыть всю группу перебежчиков. Так я подставлю Джона. Но если я расскажу все, как есть, то зная Медведя, он просто свернет Маркусу шею, защищая меня и своих людей, тем более он сейчас не в состоянии сопротивляться.

– Не обращай внимания, – пробормотала я, сосредотачиваясь на тарелке с мясным угощением, которое предоставил мне Джон, правильно решив, что я проголодалась с дороги. – Он просто увязался за мной в одном из городов, и сколько бы я ни говорила, что нам не по пути, упрямо шел следом – вот и все. А тут я ушла пораньше, надеясь, что он наконец-то меня потеряет из виду, но он снова умудрился меня найти, даже в вашей глуши.

Медведь задумчиво потер ладонью подбородок и указал на меня:

– А синяки от пальцев у тебя на шее тоже от его упрямства?

Я инстинктивно схватилась за шею. Я и не знала, что Маркус оставил на ней отметины. Неужели он вправду так сильно сдавил мое горло?

– Тебе нужна помощь? – настаивал Джон. О нет, его неуклюжей медвежьей помощи мне не хотелось.

– Я же сказала, что все нормально! – воскликнула я. – Чего ты заладил: помощь, помощь, кто такой, что да почему? Я в состоянии справиться с любой проблемой самостоятельно!

– Да-да, – засмеялся Медведь, – помню, ты говорила то же самое, когда застряла в дыре в старом баке и гордо провисела там целый час, убеждая меня, что скоро похудеешь и вылезешь сама, пока я тебя не вытащил.

– Мне тогда было десять! – возмутилась я. – Я уже вдвое старше, а значит и вдвое умней!

Джон с ухмылкой покачал головой, словно показывая мне свои сомнения на этот счет, и поднялся из-за стола.

– Нам пора идти.

– Куда? – поинтересовалась я, с готовностью вставая следом и вытирая рот рукавом.

– Увидишь, – криво улыбнулся он. Почему-то эта ухмылка мне не понравилась.

Мы вышли на улицу, и я оглянулась на дом. Это был добротный одноэтажный сруб, стоящий между двух высоченных хвойных деревьев, прикрывающих его сверху своими вечнозелеными лапами.

– Ты живешь здесь? – поинтересовалась я, идя следом за Джоном куда-то. Мимо нас проходили люди, каждый приветливо с ним здоровался, и он благодушно кивал им в ответ.

– Да, у нас здесь несколько домов, мы стараемся быть неприметными. Этот – мой, здесь я и живу, – в его голосе зазвучала гордость. Меня разобрало любопытство, и я осторожно спросила:

– Один?

Медведь заинтересованно покосился на меня:

– А почему ты спрашиваешь?

Я пожала плечами.

– Я так давно не видела тебя. Стало интересно, как у тебя сложилась жизнь.

– Один, – коротко ответил Джон.

Я промолчала, почувствовав какое-то напряжение, исходящее от моего друга. Наверно, ему было и так сложно справляться с обязанностями главы селения, а тут я полезла со своими вопросами, есть ли у него отношения. Надеюсь, у него было время хотя бы спать. Чтобы отвлечься, я начала рассматривать домики вокруг нас. Они все были совсем крошечные и деревянные, ни одного двухэтажного. У некоторых были соломенные потемневшие крыши. Между ними земля была очищена и притоптана ногами жителей, постоянно занятых выживанием в сложном для них, но свободном от предрассудков и ограничений мире. Мимо нас пробежал маленький мальчик, лет трех от роду, и скрылся в одном из таких домиков.

– Здесь есть дети? – удивилась я.

– Да, это сынишка той смешанной пары, о которой я тебе рассказывал, – улыбнулся Джон.

– Дети – показатель того, что людям хорошо там, где они живут, – я усмехнулась в ответ, скрыто поддерживая Джона.

– У нас их здесь трое, – продолжил он, – и еще одна женщина на сносях. Так что еще пара недель, и станет четверо. Я так привык к этому месту, что мне кажется, будто они мои собственные, – честно признался Медведь.