Пересекая границу

– Это деревня, – убеждал меня Маркус. Он уже снял с меня наручник, и я чуть не вприпрыжку шла по дороге, ведущей меня домой.

– Мне лучше знать, где я живу! И живу я в городе!

– Да у вас домов не больше сотни, – парировал мужчина.

– Зато она ка-а-аменные! – нараспев объяснила я.

– Мне не нравится, что город такой крошечный. Вы же там наверняка знаете друг друга в лицо.

– И в лицо, и по имени. Конечно мы знаем друг друга, мы очень дружная община! Словно одна большая семья.

– Надеюсь, ты сдержишь свое слово, – скривился Маркус.

Я задумчиво начала рассматривать каменный забор, тянущийся вдоль дороги и отделяющий ее от поля. Маркус не понял, почему я его не смогу выдать. Если его задержат, он расскажет всем, почему он за мной волочился. И мгновенно весь город узнает, что я сделала. Узнает про мои долги, про чип. А в Вайоне, что знает один – вскоре узнает даже соседский кот. Я стану изгоем в родном городе, а как начнут коситься на мою семью? И что подумают родители?

– Ты что, обдумываешь, как отвести меня к местной страже? – окликнул меня Маркус.

– Я тебя не сдам, – твердо ответила я. Лучше не буду рассказывать, почему. Вдруг он придумает, как еще меня шантажировать.

– Я на это очень рассчитываю.

– Зайдем к моей подруге только, я хочу, буквально на минутку, – я потянулась на соседнюю дорогу.

Прошла мимо старого абрикоса. Он все еще стоял на месте, несмотря на то, что несколько лет назад ствол надломился от старости. Мимо колодца под деревянной крышей, которым никто не пользовался. В детстве это было место нашего сбора. Пустой участок, на котором когда-то давно стоял дом, но сгорел, по словам жителей города. А вот и знакомая голубая калитка. Сердце заколотилось быстрее, словно весь этот путь я пробежала, а не прошла. Я так давно не была здесь, так давно не видела Милу.

– Подожди меня, – бросила я Маркусу и толкнула калитку.

Она заскрипела, как обычно. В мире могло произойти что угодно, но эта калитка Милы неизменно будет протяжно скрипеть, сколько бы ее ни смазывали. Я зашла на участок, и сразу заметила новую дорожку. Раньше она была каменной, теперь же была выложена темно-розовой плиткой. Я пошла дальше, к дому из добротного камня. Покатая крыша тоже изменилась, старая черепица была заменена на новую. Видимо, муж Милы вплотную взялся за улучшение жилищных условий своей суженой.

Я поднялась на деревянную веранду, и заметила колыбельку, стоящую у двери. Не веря своим глазам, я подошла к кроватке и заглянула. На белой подушечке с рюшиками, замотанный в толстое одеяло, лежал упитанный розовощекий младенец, сосредоточенно глядя на меня в ответ. Я открыла рот от ошеломления. Неужели Милын? Младенец распахнул рот в ответ и громко что-то мяукнул. Дверь дома мгновенно распахнулась, и на пороге показалась Мила. В первое мгновение я узнала ее лишь по золотой косе, оплетшей ее голову подобно обручу. Больше ничего от моей любимой Милы в ней не осталось. Заплывшее круглое лицо, потерявшее свои утонченные черты, мешки под глазами, невероятно полная фигура вместо идеальных форм, несуразное яркое платье… Я невольно отшатнулась от этой женщины, не желая верить в то, что вижу. Но Мила, увидев меня, выпучила глаза, а следом сгребла в горячие объятия.

– Нико-о-оль! – завопила она так громко, что, наверно, услышала вся округа. – Ты вернулась, поверить не могу!

– Мила… – пробормотала я, обнимая ее в ответ. На глаза навернулись слезы. Как бы она ни выглядела, сколько бы лет ни прошло, это была моя Мила. Мила, с которой я вместе с самого детства, с тех пор, как себя помню.

– Ах ты кошка бродячая, где ты пропадала столько времени? – Подруга отпустила меня и внимательно осмотрела. – Совсем не изменилась! – она внезапно заглянула мне за спину и всплеснула руками. – Ты не одна? Ты – и не одна?!

Я удивленно обернулась. Маркус стоял на дорожке, внимательно переводя взгляд между мной и моей подругой. И кто просил его идти за мной?

– Ну да, это… попутчик… – заворчала я, мельком состроив Маркусу гримасу. Его бровь едва дернулась, давая мне понять, что он и не собирался оставлять меня одну ни на минуту, все еще ожидая от меня предательства.

– О, я вижу, да-да, – Мила засмеялась и толкнула меня локтем.

– Ой, перестань, – легонько пихнула ее в ответ, отчаянно краснея. – Неужели это твой?.. – я перевела взгляд на колыбель.

– Да, это наш с Виктором Алан. – Мила достала ребенка из колыбели, и нежно улыбнулась, глядя на него.

– Поздравляю… – пролепетала я, все еще с трудом воспринимая то, что видела.

– Хочешь подержать? – подруга с легкостью протянула мне живой сверток, и я испуганно отступила.

– Ой, извини, я… боюсь. Он такой… маленький.

– Ничего, вот заведешь своих – перестанешь бояться, – снова засмеялась Мила. Алан угукнул и потянул ко мне свои крошечные ручки с невероятно махонькими сморщенными пальчиками. – Ты домой идешь? – спросила подруга.