Страница 51 из 110
– Как все, – ответил Эмильен-левша.
Они сидели за столом на крепкой веранде с камышовой крышей. Перед ними открывалась панорама бухты Эгюйон со скалистым островком Ре неподалеку от берега, будто специально созданным природой в виде мола и защищавшим бухту от ветров Бискайского залива. Был вечер, закатное солнце, окрашивая горизонт в золотисто-кровавый цвет, осторожно окуналось в воду океана. Легкий ветерок, по-весеннему ласковый и по-морскому соленый шевелил темные локоны Венсана де Брие и редкие седые волосы хозяина харчевни. В воздухе витал стойкий запах морских водорослей. Над берегом носились и кричали чайки.
Полчаса назад рыцарь со своей спутницей приехал в Ла-Рошель из Ренн-ле-Шато по одной из семи тамплиерских дорог, давно связавших с оживленным портом любой уголок Франции. Сняв комнатенку у старого воина, де Брие велел Эстель отдыхать, и девушка, совершенно не стесняясь, тут же разделась и рухнула в кровать. Через минуту она уже спала крепким сном. А ее спутник, казавшийся бодрым и нисколько не уставшим с дороги, тем временем уединился с хозяином харчевни.
– А ты по-прежнему немногословен. – Де Брие улыбнулся. – Узнаю старого солдата.
– Зачем болтать пустое? Ты не хуже моего знаешь, как живут все те, кому достался этот король и этот папа.
– Но многие ликуют!
– Стадо, – проворчал старик.
– Стадо, – согласился де Брие.
– А эта девчонка? – Эмильен-левша прищурил глаза. – Что она делает с тобой и что ты делаешь с ней?
– Она просто сопровождает меня повсюду. Привязалась месяц назад, как раз после казни Жака де Моле.
– А ты привязался к ней?
Эмильен Флери не умел обходить прямые вопросы.
– У нее никого нет, – смутившись, ответил де Брие. – А у меня достаточно денег, чтобы содержать служанку, и достаточно дел, чтобы нуждаться в помощниках.
– Но тамплиер и женщина!
– Да, при вступлении в Орден я давал обет целомудрия, и я его не нарушил до сих пор! К Эстель я отношусь, как к младшей сестре или дочери.
– Святой Бернар в свое время утверждал, что целомудрие превращает человека в ангела, – задумчиво произнес старик. У него был высокий голос со скрипом, и это придавало словам Эмильена-левши какую-то особую, эпическую значимость. – Человек не преображается, оставаясь самим собой, у него не вырастают крылья. Но если целомудрие ангелов является их естественным состоянием, то человеческое целомудрие может быть только плодом дерзновенных усилий добродетели.
– Ты читал труды Бернара Клервосского? Когда? ПризнАюсь, я искренне удивлен.
– Нашел время.
– Я тоже читал и помню, как дальше святой говорил о том, что целомудрие без
милосердия – ничто. А что касается этой бездомной девочки, то можно смело сказать, что я проявил к ней именно милосердие.
– Но сказанное о милосердии святой Бернар распространил и на другие добродетели, в частности, на смирение, которое, по его утверждению, более похвально, чем девственность, ибо смирение – это заповедь, тогда как целомудрие – только совет.
– В последние годы мне, как никогда, приходится быть смиренным, – сказал де Брие, уводя разговор в иное русло. – Ты понимаешь, старик, в каком смысле…
– Понимаю.
– Это нелегко, поверь.
– Знаю и верю. Ну и вернулся бы в свое родовое поместье, разводил бы овец, поливал огород…
– Ты полагаешь, старик, что прецептор Франции должен этим заниматься?
– А чем тогда должен заниматься прецептор Франции, особенно теперь, когда Орден разгромлен?.. Жизнь поменялась, дорогой Венсан. Того, что было – не вернешь.
– Орден не разгромлен! Есть я, и есть ты, старик, и есть еще десятки других рыцарей и воинов, сержантов и капелланов, которые избежали гонений и которые готовы продолжать служение Христу.
– Десятки других рыцарей и воинов… – задумчиво повторил Эмильен-левша, потом спросил, тяжело вздохнув: – Где они теперь? Чем заняты и кто ими руководит? Ты сам-то, Венсан, веришь в то, о чем говоришь?
Де Брие ответил не сразу. Он налил себе в кружку вина из желтого глиняного кувшина, сделал несколько глотков. Потом осторожно положил свою тяжелую ладонь на плечо старика и сказал, заглядывая в его глаза:
– Я верю только в то, что сам делаю! А делаю то, к чему меня призывает Господь и моя честь! Не далее как две недели назад мне удалось спасти полный архив Ордена и переправить его в надежное место! Теперь ни папа, ни король Филипп никогда не доберутся до этих документов.
– Это было нелегко?
– Это было рискованно, потому что к делу пришлось привлечь малознакомых людей. Но потом я принял меры предосторожности, и только двое знают теперь, где хранится архив.
– Что ж, похвально! – воскликнул Эмильен-левша. – Полагаю, Жак де Моле одобрил бы твои действия.
– Представь, старик, он сам незадолго до своей смерти поручил мне это сделать.
– Вот как! А почему он выбрал именно тебя?