Страница 47 из 110
– Сеньора, а вы? – позвал Тибо. – Не накажут ли вас за столь дерзкий поступок?
– Идите с Богом, сеньоры. Там, за пригорком, увидите дорогу. Пойдете направо, и вскоре будет деревенька, там есть маленькая харчевня с комнатой для ночлега. Думаю, что до утра вас никто не хватится, а потом уж вы постараетесь уйти как можно дальше. А я остаюсь, что бы там ни случилось. Тем более что мне просто некуда идти.
– Спасибо за помощь. Я никогда этого не забуду, – сказал Тибо. – Но почему вы так поступили? И как вас зовут? Я помолюсь за вас в ближайшей церкви.
– Мое имя Ребекка, – ответила монахиня. – Вам, сеньоры, оно не скажет ничего. Но, возможно, его вспомнит Венсан де Брие, о котором вас так усердно расспрашивал епископ Боне.
– Как! Вы знаете графа де Брие?
– Это он знает меня, – с невыразимой грустью сказала женщина. – А я просто думаю о нем всю свою жизнь!
2
Бог давно отвернулся от людей, ему перестал быть интересен собственный эксперимент, как очень скоро после окончания перестает быть интересен писателю его новый роман. И наступает вакуум, наступает пауза до следующего божественного озарения, наступает хаос. Мир, погруженный в это состояние, никогда не приобретет стабильности и равновесия без вмешательства Того, кто сам написал его законы.
Выходит, этот вселенский хаос все-таки управляем, его можно обуздать и спрогнозировать его беспорядочные колебания. И порой – для забавы или насмешки – человека тоже подключают к управлению им. Но что из этого получается – не знает никто…
Вот почему иногда приходится во всем этом копаться. Правда, доверяют далеко не каждому – лишь избранным… И оказывается, что находить первопричины в прошлом столь же увлекательно, как наблюдать следствия в настоящем и будущем. И в этой неразрывной связи времен, наверное, есть единственная возможность для человека что-то исправить в построении мира, хотя не исключено, что эти исправления тоже являются частью замысла Всевышнего. Для забавы или насмешки…
Но как же все-таки хочется считать, что человек – не просто примитивный винтик в огромном и сложном механизме, а винтик – мыслящий и способный принимать самостоятельные решения, которые, в конце концов, и приведут к стабильности и равновесию мира… А что в этом такого? Мы же по образу и подобию все-таки… Или нет?
Но равновесие… Что это? На каком фундаменте держится? И возможно ли оно вообще, если в мире на протяжении тысячелетий идет постоянная борьба добра со злом? Стоп! Борьба действительно постоянна – как время, и она идет с переменным успехом. И как бы кому-то ни хотелось, а добру никогда не суждено победить зло. Как, впрочем, и наоборот. Это – утопия. Природа не потерпит какой-либо доминанты. Гармония Природы – это равновесие. Вот оно что… значит, борьба…
"А брат Северин… Мы не встретили его там. И ты был расстроен, я видела. Что-то нарушилось в твоих планах, нет, в ваших планах, сеньор де Брие… Но вы так и не сказали мне ничего – ни главного, ни второстепенного. И я снова осталась ни с чем – в тревоге и ожидании. Как остаюсь в тревоге и ожидании – здесь…
Ведь что-то происходит, что-то происходит – с нами или между нами… как понять это?.. Сон, средневековье, и мы вдвоем куда-то едем, с кем-то встречаемся, от кого-то стараемся улизнуть, а с кем-то непременно увидеться. Это безумно напрягало меня тогда, когда я не знала, что рядом – ты, Андрей. Я мучилась этими снами, я ложилась спать и боялась уснуть, хорошо понимая, что бессонная ночь – напротив, сломает меня еще быстрее. И как я покажусь своим детям – лахудрой с синяками у глаз и заторможенной речью? И я засыпала, и я смирялась, и я улетала туда…
Но теперь, когда я знаю, что не одинока – ни там, ни здесь… я готова на всё, на любой поворот сюжета, который мы сами не можем контролировать, на любые испытания, на самый непредсказуемый конец… И мучает меня уже совсем не то, что раньше, а иное – простой вопрос: зачем? Зачем разыгрывается вся эта история? Ради чего? Что заложено в нее – какой смысл, какие идеи? И в какой части этого повествования мы сейчас находимся: в прологе, в экспозиции? Я литератор, и хорошо понимаю, что по всем правилам нам еще далеко до кульминации и развязки. Но если бы это происходило не со мной… А так… просто звенят натянутые нервы… и все время тянет открыть книгу с обратной стороны и подсмотреть концовку…
Наверное, вместе мы не пропадём – очень хочется надеяться на это. Я не о реальности говорю, а о том, что сейчас сложилось между нами. И мне суетно и, вместе с тем, как-то счастливо на душе, потому что ты называешь меня своей – здесь, в этом мире, и доверяешь – в том. Ведь где-то в глубинах наших душ есть такое место, куда никому кроме нас нет входа, и там ты – только мой, а я – только твоя. И возможно, что только для понимания этого нас погружают в такую необычную игру… где мы живём без будущего, то есть без нашего времени, из которого зачем-то пришли туда…
А знаешь, я теперь по-иному представляю тебя. Вот стоишь, будто застёгнутый на все пуговицы, строгий, серьёзный. Непроницаемый... граф Венсан де Брие… а там, в груди, бьётся большое горячее сердце и такая живая и чуткая душа... и эти пальцы... я их вижу… они не только меч способны держать, это я теперь знаю… они могут перенести на бумагу – превратить в буквы – малейшие движения души этой живой. Наверное, если бы я жила где-то рядом, то я бы боялась тебя: подойти не вовремя, сказать что-то невпопад, глупость какую-то – вот как сейчас – ты словно стал выше ростом и на мои глупости смотришь свысока – не свысока заносчиво, а с высоты лет, опыта, ЗНАНИЯ – вот правильное слово, будто знаешь такое, чего не знает никто... Но ничего с собой поделать не могу... всё равно – твоя, всё равно – люблю и целую, всё равно хочу... хочу не просто быть – там, где-то... а удариться оземь – прилететь к тебе ветром, дождём... посмотреть на тебя глазами вон той сероглазой девочки, что засмотрелась на тебя нынче утром... ты, верно, и не заметил... а это я была..."