Страница 15 из 110
– Простите мою дерзость. Но я все время шла вслед за вами.
– Зачем?
– Не знаю. Мне так хотелось увидеться снова!
– Но ты ведь поужинала и ушла домой, не так ли?
– Я обманула вас. У меня нет дома.
– Почему? И где ты живешь?
– Живу где придется, снимаю комнату то там, то здесь. А в основном брожу по свету в поисках удачи.
– И промышляешь древним ремеслом?
– Да, сеньор. А иначе на что жить?
– А твой дом, твои родители? Где они живут?
– Про отца я ничего не знаю, мать родила меня на одном постоялом дворе, а потом оставила там и убежала. Так мне говорила Аделайн, простая крестьянка из Клюи, у которой я жила до семнадцати лет. Она воспитала меня, научила жить. Спрашивайте меня, о чем хотите, я готова всё рассказать…
Венсан де Брие смотрел на девушку с какой-то легкой брезгливостью, к которой примешивалась жалость. И даже плохо различая в полумраке его лицо, Эстель догадывалась об этом.
– Ты замерзла? – спросил он вдруг с неожиданной заботой в голосе. – Тут неподалеку есть неплохая таверна. Это на улице Нуайе, возле моста Планш Мибре. Пойдем?
– Я не смею навязывать вам свое общество, дядя Венсан, – робко ответила девушка.
– Тем, что караулила меня на улице, ты уже сделала это.
– Простите великодушно, сеньор! Но мне почему-то так хочется быть рядом с вами! Я не знаю, как это объяснить…
– Сейчас выпьешь подогретого вина и объяснишь, – сказал рыцарь и взял спутницу за локоть. – Пошли.
Через несколько минут они уже сидели за столом, в центре которого тускло горела, порой выстреливая оранжевые искры, толстая, наполовину оплывшая свеча. Пламя ее колебалось от дыхания собеседников, и по их лицам блуждали тени.
– С первого взгляда я почувствовала влечение к вам, сеньор. И это не вино развязало теперь мой язык, и не мой промысел позволил говорить столь открыто и дерзко. Со мной такое впервые в жизни… Я чувствую, что рядом с вами могу быть защищена от всех напастей…
Она говорила, и ее голос был эхом чистой и непорочной души, которую не запятнали ни беспросветная жизнь, ни условия древней профессии. В ней угадывался космос – бескрайний и загадочный.
– Возможно, ты ошибаешься, девочка, – с непривычным смущением ответил Венсан де Брие. – Мне кажется, что ты просто давно нуждаешься в опекуне. Ты ведь росла без отца, и ремеслом своим занялась не потому, что дурно воспитана или это был единственно возможный твой заработок, а исключительно для того, чтобы познать не только мужскую силу, плоть или страсть, но и мужскую ласку, которой ты с детства была лишена. Или я не прав?
Эстель молчала, не отрывая от лица рыцаря своих печальных глаз, на дне которых уже вспыхивали искры восторга.
– Наверное, я все-таки прав, – сам себе ответил де Брие. – Но ты ошибаешься в том, что видишь во мне надежную защиту для себя. Мне бы самому устоять и уцелеть, самому отыскать гавань, где могли бы укрыться от урагана мои корабли. Впрочем, я очень надеюсь, что ураган вскоре закончится, и в моей жизни наступит ясная погода…
– Вы говорите так загадочно, дядя Венсан. Вы вкладываете в слова какой-то скрытый смысл…
– Да, я не склонен откровенничать с первой попавшейся девушкой, даже если она проявляет ко мне повышенное внимание.
– А если эта девушка готова зачеркнуть ради вас всю свою прежнюю жизнь? Если готова служить вам верой и правдой в любом качестве? Если согласна идти за вами хоть на край света?
– Хм, ты второй человек, кто сказал мне сегодня эти слова, – грустно усмехнулся рыцарь.
– А кто был первым? Наверное, Тибо?
– Да, ты угадала, Эстель.
– И вам действительно предстоит подобное путешествие?
– Возможно…
– Осмелюсь предположить, что вы…
Девушка осеклась. Она испугалась, что слишком далеко зашла в своих откровениях и вопросах.
– Что? Договаривай, – властно сказал рыцарь.
– …что вы не тот, за кого себя выдаете…
Де Брие налил вина из кувшина в глиняную кружку. Долго, мелкими глотками пил, не спуская глаз с одухотворенного лица девушки. Что-то было в ней – неуловимое, загадочное, во что непременно хотелось проникнуть и познать. Когда-то он уже испытывал подобные чувства, когда-то его душа трепетала и взлетала под облака от одного лишь женского имени, от одного лишь взгляда. Это было так давно, что в реальность затерявшихся в памяти событий теперь было трудно поверить. Он давно научился сдерживать чувства, он давно воспитал в себе холодность и твердость, граничившую с самоотречением. Этого требовал и устав Ордена тамплиеров, это стало его личным убеждением. Но теперь, когда…
– Ты действительно готова пожертвовать собой ради меня? – Его голос прозвучал глухо и от того как-то магнетически. – Ты искренне желаешь изменить свою жизнь?
– Да, сеньор… – Эстель задрожала, она совершенно отчетливо понимала, что в эту минуту решается ее судьба. – Я готова на всё…