Страница 12 из 110
– Не исключено, что именно это нам предстоит сделать, – тихо сказал де Брие, положив свою тяжелую руку на плечо бывшего оруженосца.
2
Время – это такая категория… растяжимая и непредсказуемая. Оно – как кошка: его нельзя приручить. Оно течет с убийственной монотонностью, и ничего с этим не поделаешь. Время – это единственная данность, в которую человек не в состоянии всунуть свой любопытный нос.
Некоторые, правда, пытаются как-то изменить свои неизбежные отношения со временем: лукавят, пробуют намеренно отстать от него, полагая, что таким образом замедляют течение своей жизни, – и кажутся смешными; другие, напротив, пытаются его опередить, обогнать, забежать наперед и встречать время на каком-то обозначенном рубеже, наивно считая себя победителями, – эти также смешны, как и первые, и в той же степени вызывают сочувствие у тех, кто просто стремится от времени не отставать, иными словами – идти с ним в ногу.
…Следующие три дня тянулись, как тринадцать. Или тридцать… Не шли, а именно тянулись.
Уже начались каникулы, уже можно было полностью расслабиться, если не считать каких-то приготовлений – закупок на несколько дней, уборки в квартире, и еще пусть небольшой, но все-таки ёлки. Инна всегда ставила ее посреди комнаты – чтобы замечать постоянно, чтобы не нарошно, а как бы случайно цеплять локтем веточки, проходя мимо, и поправлять соскользнувший на пол "дождик". А иначе – как? Это ведь драгоценный лучик света прямо из детства, из того детства, когда, оберегаемый родителями, ты совершенно не знал никаких забот, когда запах мандаринов и хвои становился запахом исполнения желаний и соответственно – счастья. Оказывается, у счастья есть запах!
Тридцатого утром позвонила мама Сережи Литвинова.
– Извините, я не смогу прийти, – сказала Инна. – У меня изменились обстоятельства. Передайте ребятам самые лучшие пожелания…
Даже покраснела от вранья, но ничего не смогла с собой поделать. Вот бывает же так – не хочется никуда идти, никого видеть. А вместо этого – запереться в четырех стенах, где каждый звук – родной, где даже в темноте любой предмет – безошибочно наощупь. Иными словами – побыть с собой наедине, и больше ничего. Вот только наедине с мыслями – это уже не наедине, это уже с кем-то. С тем, о ком мысли…
Маялась. Приготовила "Оливье", "Селедку под шубой", запекла мясо в духовке – много, как на двоих… Потом посмотрела на всё это, пожала плечами – когда съем? Запихнула в холодильник, и в кухне стало как-то пусто.
Торт печь в этот раз не стала, решилась купить в кулинарии. Этикетку заветную достала с названием – у кого-то на Дне рождения от коробки отскоблила и спрятала. Понравился очень: с черносливом и орехами, весь шоколадный такой, монолитный, будто крепость…
Телевизор не выключался весь день. Какой-то итоговый концерт молодых талантов шел – не за что зацепиться, не на ком глаз остановить: то девицы полуголые с вульгарными лицами и движениями, то парни уж слишком смазливые все. Сама себе удивлялась: раньше ведь эстрада нравилась. Гм, так то – раньше. "Иронию судьбы" в сто тридцатый раз посмотрела. Скорее, прослушала, хотя и так все эпизоды знала наизусть. Все равно улыбалась в некоторых местах. И сердце замирало – от особенной какой-то романтики, особенной ауры этого фильма.
Еще в электронную почту заглядывала раз десять – ящик был пуст, практически стерилен…
"Дура… Размечталась… Сказано же тебе: семья, дочка. Интересно, что у него на праздник наготовлено? Дура…"
В половине восьмого вечера вышла прогуляться – район тихий, почти заповедный, не страшно одной. Думала купить сигарет, потопталась возле киоска – передумала, спохватилась, ушла.
Снега не было, уже не было. Растаял и истлел, превратив город в грязную лачугу… Такая зима, что поделаешь, не привыкать. Старую песню вспомнила: "Снег кружится, летает, летает, и поземкою клубя, заметает зима, заметает всё, что было до тебя…" Так – тихо, почти шепотом напевая, к своему дому и подошла. С настроением, в общем-то, не безнадежным. А возле подъезда – пьяный какой-то крутится. Не местный, не сосед. Расхристанный, и взгляд нагло-мутный какой-то. Заблудился, что ли? Может, "Третью улицу строителей" ищет?
– Эй, дамочка, вы в этом подъезде живете?
– Нет!
И прошла мимо. Испугалась. Круг сделала: на улицу вышла, дом обогнула и снова к подъезду вернулась. Никого. Торопливо код набрала, озираясь, и бегом – в лифт, из лифта – домой. Фу, знакомый запах родного жилья! Тепло, сухо.
Переоделась, в кухню пошла. Есть не хотелось, только чаем согреться. Пока чайник терпел и не сигналил – включила компьютер, а там!..
"Здравствуй, Инна!
Вот собрался и решил еще в этом году порадовать тебя. Ты ведь просила еще что-то почитать, посылаю с удовольствием. Пусть эта зимняя подборка станет моим скромным подарком тебе к Новому году. Не знаю, какая у тебя в городе стоит погода, а у нас зима пока не радует. В детстве, помню, снега бывало по пояс – это мне, первокласснику, а взрослым, наверное, по колено. У меня были санки, с которых я позднее, лет в десять, снял спинку, чтобы разгоняться и катиться лёжа. Мама переживала, а папа сказал, что я всё делаю правильно. Они на работе были, когда я со школы приходил. Поем быстро – и во двор. А там нас было несколько однолеток, и у каждого санки. Так мы ходили в одно место – "спуск" называлось: там горка такая длинная, метров сто, наверное, будет. А внизу она как бы соприкасалась с дорогой, по которой ездили большегрузные автомобили. Там поворот был, и машины притормаживали. А мы-то с горки без тормозов летим! Головой вперед! И перед самой дорогой носками ботинок за снег укатанный цепляемся, чтобы свернуть и под колёса машине не попасть. А тормозить – не получается! Адреналину было – полные штаны! И снежной крошки – полные ботинки, а щеки – как свеклой натерты у каждого. И не болел никто. Сейчас там по-другому всё, перестроили. А вообще, детство – это единственная тема в жизни, которую никогда не устанешь вспоминать и которую, как правило, окутывает светлая грусть. И грусть эта от того, что наше ожидание взрослости в те годы, ожидание самостоятельности еще не знало постоянных примесей этой взрослой жизни в виде ответственности, долга или каждодневных забот, о которых никто из нас даже не подозревал. И это был период настоящего счастья, о котором сейчас и хочется грустить.
Впрочем, что это я? Скоро праздник – рубеж обновления календаря и обновления жизни. Хочу тебе пожелать, чтобы твои обновления были направлены только в сторону позитива, и никуда больше. Ты тонкий и умный человек – я это чувствую и вижу. Спасибо тебе за то, что написала мне. Спасибо Господу за то, что подарил мне общение с тобой. Здоровья, исполнения желаний и любви тебе, Инна, в новом году! "