Клинок Бури

Арнгейр встретил меня у дверей Хротгара, лукаво улыбаясь. Похоже, моё знакомство с Партурнаксом было спланировано до мельчайших деталей - всё-таки, неизвестно, как бы я отреагировала на дракона, если бы не так сильно замёрзла и не так обрадовалась своему избавлению от смерти в сугробе. 

- Как всё прошло? Вы нашли какое-то решение? - своё удовольствие от вида моей улыбающейся рожи старик пытался скрыть, но безуспешно. Уголки его губ всё равно ползли вверх, как бы он не старался.

- Отлично, Арнгейр. Мы, кажется, кое-что придумали. Впрочем, думаю, вы уже знаете, что именно, - винить старца было не за что, обиды на него я не держала, хоть и едва избежала смерти несколько часов назад. 

- Одавинг своенравен, но свободен от слепой ярости своих братьев, - мы с седобородым направились к залу с камином, продолжая негромкую беседу, - он горд, и на этом можно сыграть.

- Как? - я уселась на лавку, на которой вечером оставила Бриньольфа, - У вас есть какие-то идеи?

Седобородые почему-то воспринимались мною как некий цельный организм, единый разум. Всё-таки весьма интересно было, каким образом они общаются между собой, если шепот каждого, кроме Арнгейра, способен был вызвать сход грандиозной лавины на ни в чем не повинный Айварстед, так уютно располагающийся прямо у подножия Глотки. Видимо, всё-таки они научились обмениваться мыслями... или общаются письменно. Выспрашивать такие подробности было неудобно, да и не настолько это было мне интересно.

- Драконий предел. Ты же была в Вайтране? - Арнгейр сам прекрасно знал ответ на этот вопрос, но моего кивка он всё же дождался, прежде чем продолжить, - Когда-то этот замок был построен как раз для пленения дракона. Вы с нынешним Вайтранским ярлом дружны, если я верно помню? - я снова кивнула, вспоминая, как недавно уговорила Балгруфа принять у себя Братьев Бури, чем совершенно смешала имперцам карты, - Попроси его об услуге...

- Вы хотите, чтобы я уговорила друга пригласить в гости живого дракона?

Теперь кивнул Арнгейр. Я вздохнула и попыталась прикинуть, как на моё предложение отреагирует ярл Балгруф Старший. Его город, который он так бережет, будет в опасности из-за просьбы друга. Стоит ли такая дружба подобных жертв?

- Если не попробуешь - никогда не узнаешь, получится ли, - не оставлял попыток Арнгейр, - Объясни ему, что это единственный шанс добраться до Алдуина и обезопасить не только Скайрим, но и весь мир от полного уничтожения. Пожиратель миров будет воскрешать одного дракона за другим, и одного довакина будет мало для их упокоения. 

Седобородый, конечно, был прав. Но Балгруф... он упрям, это, наверное, самая яркая его черта после нетерпеливости. Уговорить его будет непросто.

- И... как мне заманить туда Одавинга? - резонный вопрос возник в моей голове, - Приковать девственницу и поставить медвежий капкан?

Вошедший в зал Борри усмехнулся, заставив стены монастыря задрожать.

- Всё куда проще, довакин. Одавинг горд, он не захочет игнорировать твой призыв...

- А звать мне его как? "Эгегей, дружище-Одавинг! Прилетай к презренному смертному, способному сожрать твою душу! Он ждёт тебя как раз у древней ловушки для драконов, но это чистая случайность!" - теперь захихикали оба седобородых; с потолка посыпалась мелкая каменная крошка и они испуганно затихли, стараясь на всякий случай перестать улыбаться.

- Ты почти права, - мягко сказал Арнгейр, - но всё немного проще. Как ты уже, наверное, заметила, имя любого дракона состоит из трёх слов и само по себе уже является туумом. 

Слушая объяснения старца, я окинула беглым взглядом комнату и поняла, что в ней чего-то не хватает. Бриньольфа нигде не было видно - куча тряпья на дальней лавке, которую я изначально приняла за его спящее тело, оказалась при ближайшем рассмотрении просто кучей тряпья и ничем больше.

- А где... - я попыталась подобрать подходящее слово для описания своего "спасителя", недавно трясшегося от страха хуже маленькой девочки, - мужчина, который у вас гостил?

- Он сказал, что пойдёт в Айварстед на разведку. Приятный молодой человек. Кажется, он...

Дослушать старца у меня не получилось. В голове вспыхнули картины, нарисованные словами вора: жуткие крылатые твари, по словам его и Партурнакса совершенно неуязвимые... К горлу подступил ком, на глаза едва не навернулись слёзы: этот идиот решил умереть?

Я невежливо вскочила с лавки и бросилась к выходу ко спуску с горы, на ходу упаковываясь в едва сброшенные теплые вещи.

- Как давно он ушёл? - мой голос дрожал, и это меня пугало едва не больше, чем возможная незавидная участь Бриньольфа, - Час, два назад?

- Где-то пару часов, когда стемнело... куда ты, довакин? - Арнгейр обеспокоенно положил прохладную ладонь на мою руку, безуспешно пытавшуюся сдвинуть засов, который, кажется, за несколько часов стал просто неподъёмным.

- Попробую спасти ему жизнь, - всё-таки справившись с задвижкой через плечо бросила я, выскальзывая на улицу.

"Будь осторожна," - сказал седобородый мне вслед, а я ринулась вниз по ступеням.

Петляющая дорожка, зачем-то "украшенная" сколотыми ступенями, намертво заледенела, превратившись в один сплошной извилистый каток. Я скользила максимально бесшумно, уворачиваясь от выскакивающих мне навстречу заснеженных сосен и изредко маскируя под кувырки свои позорные падения. Сердце бешено колотилось, норовя выскочить из груди, ладони вспотели, несмотря на холод - я глядела по сторонам, ожидая нападения драконопоклонников в любой момент и боясь увидеть изуродованное тело Бриньольфа. 

Останки сопровождавших его Братьев мне на глаза не попались - буря, видимо, занесла их снегом. Несколько раз мне удалось поскользнуться на ярко-красном льду, и это было единственным напоминанием о конвоирах моего незадачливого спасителя. Судя по количеству снега, вор ушёл уже после того, как белые хлопья перестали носиться нестройным роем и сформировали сугробы по краям тропинки: несколько одиноких следов, ведущих к подножью, я умудрилась разглядеть. Значит, если он и мёртв, я увижу его останки... или, по крайней мере, следы крови.

Бриньольф... почему же я его так невзлюбила? Если вдуматься, он был на моей стороне с самого начала. С гильдей воров меня свёл случай: Ульфрику для продвижения нужны были сведения, которые он и послал меня добыть как свое доверенное лицо. Это случилось пару месяцев назад, и поиски информации привели меня к гильдии воров. Их глава, некий Фрей, посмеиваясь, пообещал услугу в обмен на услугу. С неделю мне пришлось выбивать долги из торговцев скумой и ее потребителей, после чего даже пришлось пробраться на какой-то склад и спереть несколько банок экспериментальной отравы. И всё это время единственным членом гильдии, который со мной разговаривал, был Бриньольф. Он не был слишком вежлив - все советы и похвалы преподносились в обёртке из сарказма и фамильярного "детка", которое начало меня раздражать мгновенно. Но он помогал мне, хоть и пытался сделать вид, что просто высмеивает, а иногда и вовсе прикрывал спину, хоть я и не просила его, хоть и огрызалась при первом же удобном случае. Даэдра его разберет, этого Бриньольфа. Даэдра меня разберет, почему сейчас так колотится сердце...

Я почувствовала, как закололо глаза - кажется, слёзы всё-таки умудрились брызнуть, и теперь замёрзли. Не думала, что еще когда-нибудь зарыдаю после смерти отца. И какова причина! Какой-то вор!.. Возможно, он уже мертв. Скорее всего. "Может, хоть теперь признаешь?" - мой собственный голос в сознании показался совсем чужим, будто какая-то наглая баба забралась в мою голову и теперь иронизирует. Но в чём-то эта дрянь всё-таки была права. Он не просто вор. Он мой друг. 

Дорожка знакомо ушла вправо и вниз, но, погруженная в свои мысли, я не успела среагировать и покатилась вниз, зажмурившись и сгруппировавшись для встречи головой с одной из сосен. Но то, во что я с размаху врезалась, явно не было сосной: пальцы вцепились в чей-то мохнатый воротник. Мы вместе пролетели еще несколько метров, пока не врезались-таки в несчастное дерево, окатившее нас снегом со своих ветвей. 

Я открыла глаза: Бриньольф, потирая ушибленный рыжий затылок, обиженно протянул:

- Детка, ты всегда так напориста с мужчинами? Неудивительно, что ты до сих пор не замужем.

- Бриньольф... живой... - странная женщина, которой почему-то была я, радостно обняла норда, на котором вынужденно восседала, и разрыдалась бы, если бы я вовремя не перехватила контроль над своим не в меру самостоятельным телом. Со смесью паники и радости я почувствовала, как друг обнял меня в ответ.

---

- В Айварстед тебе лучше не возвращаться. Имперцам не сильно понравилось то, что вы тут тогда устроили, и теперь их патрули постоянно дежурят в самых неожиданных местах, ожидая вашего возвращения, - доверительно сообщил норд, пока мы продолжали спуск. Мой "момент слабости" его, очевидно, очень порадовал, так как я наблюдала уже второго за эту ночь человека, пытающегося скрыть довольную улыбку. 

- И куда ж мне податься? Пешком идти в Вайтран? - съязвила я, отвернувшись и пообещав себе не смотреть ему в лицо, пока эта дурацкая ситуация не вылетит из наших мыслей. 

- А что, ты не хочешь романтичной прогулки? Мне показалось... - стараясь не рассмеяться, сказал он, но тут же отхватил подзатыльник.

- Тебе показалось. А идея и правда дурацкая - надо придумать что-то более приемлемое, чем двухдневный пеший марафон по пересеченной местности, и это без учёта отдыха.

Вор хмыкнул, крепко задумавшись. Краснее прожилок на собственном даэдрическом луке я шла рядом с Бриньольфом и пыталась пустить свои мысли в более адекватное русло. То, что сейчас крутилось в моей голове, было настолько глупо и нелогично, что мне почти становилось стыдно. 

У моста мы свернули к Вайтрану, нашли укромную пещеру, по счастью, не занятую никаким зверьём, и решили, наконец, обменяться созревшими мыслями. 

- Я уведу лошадь - видел одну у крестьянина в Айварстеде. Конюшни у него нет, животное мёрзнет под навесом... - начал Бриньольф, но я прервала его, не давая закончить.

- Это единственная лошадь в деревне. Думаю, хозяин ею очень дорожит.

- Разумеется, но своей жизнью он, думаю, дорожит больше. Мы не просто воруем, мы... - он на секунду задумался, - берем ее взаймы. В качестве оплаты предоставим всеобщее благо. Разве не выгодный обмен?

Я отрицательно покачала головой. Бриньольф всплеснул руками:

- Хильди, у нас нет другого выхода, кроме как спереть лошадку у того бедолаги! Если ты всё еще не хочешь ее спереть - вперед! Романтическая прогулка в моей компании тебя ждёт. И я не обещаю, что не буду жаловаться и причитать всю дорогу, называя тебя некрасивыми словами за твою праведность.

Я бросила на него гневный взгляд и даже хотела сказать что-то колкое про его гильдию и его самого, но промолчала, увидев, что он вовсе не шутит. Похоже, это и правда единственный шанс добраться до Балгруфа сколько-нибудь в сохранности. Но тут меня осенило:

- Имперцы же не пешком пришли?

Бриньольф отрицательно помотал головой, недоумённо нахмурившись на секунду, но быстро смекнул, что я имею в виду.

- Ты хочешь...

- Именно, друг мой! - возликовала я, - ты сопрёшь у кого-нибудь из имперцев коня, на нём-то мы и двинем в Вайтран!

Бриньольф фыркнул что-то в духе "Какая разница, у кого воровать..." и направился в сторону деревни, не желая терять драгоценного времени даром. Занималась заря, восходящее солнце окрасило облака на востоке в ярко-розовый.

---

Поскольку увести незаметно двух коней было бы сложно, скакать пришлось на одном. Животное было достаточно крупным и сильным, но даже ему иногда требовался отдых - наши с Бриньольфом костлявые тушки всё-таки не были невесомыми, да и кушать коню иногда нужно. В сумке на боку животного мы нашли початую бутыль "Алто" и банку с солью, а значит на ужин у нас будет то, что удастся подстрелить в лесу.

Мы отошли уже достаточно далеко от Айварстеда и надеялись дойти до Вайтрана завтра к обеду. Спать не хотелось, а вот поесть было необходимо не только коню: песни моего желудка, не ощущавшего приятной сытой тяжести с самой встречи с Партурнаксом, можно было демонтрировать в Коллегии Бардов - думаю, из моего живота вышел бы бард ничуть не хуже тех, что воют в тавернах. Бриньольф, кажется, и вовсе не ел пару дней: пушистого белого кролика он поймал голыми руками, едва отойдя от флегматично жующего пожухлую траву имперского скакуна.

Интересное место - Скайрим: заснеженные леса резко сменяются золотыми осенними, с каждым километром снега всё меньше, и теперь наш транспорт может спокойно жевать травку, не откапывая ее из-под сугроба. В детстве я не путешествовала и думала, что такие резкие перемены бывают только в сказках да на картинках, ан нет. В реальности всё оказалось точно так же.

Без лишней жалости мы прирезали и распотрошили зверька, шедро натёрли мясо крупной солью и укрепили над костром, который я гордо разожгла туумом под аплодисменты вора. 

- Знаешь, - глядя на то, как подрумянивается мясо, задумчиво сказал вор, - когда я тебя увидел впервые, я не думал, чем всё это закончится. 

Я удивлённо подняла на него взгляд, отрываясь от имперского "Алто", намекая на развитие мысли.

- Ну... когда я увидел тебя впервые, я подумал: "Что за странная женщина - зачем ей помогать нордам? Шла бы лучше к нам в гильдию, тут ей самое место." Сейчас я рад, что ты не вступила в гильдию воров, учитывая то, что с ней стало...

- А что с гильдией? - я передала ему бутылку, - Стянули твой сладкий рулет?

Вор сделал щедрый глоток и вернул мне изрядно опустевшую ёмкость.

- Погибли. Все они мертвы, - негромко проговорил он, не отрывая взгляда от лижущих кролика языков пламени, - убиты имперцами по наводке старой шлюхи Мавен.

Я поперхнулась вином и закашлялась: Бриньольф участливо и не без удовольствия несильно ударил меня по спине, видимо, вспомнив утренний подзатыльник. От недавней печали и боли в его глазах не осталось и следа - только бесшабашное самолюбование, как и всегда. Пообещав себе больше не трогать эту тему, я сделала вид, что поворачиваю кролика к огню другим боком, но мои губы, видимо, привыкли жить своей собственной жизнью. Тяжело быть босмером - любопытство меня однажды погубит, как пить дать.

- Как так вышло? Она, вроде бы, покрывала вас, если я всё верно помню, - я прикусила губу слишком поздно - вопрос уже сорвался и повис в воздухе, требуя от чуть удивлённого моим напором Бриньольфа ответа.

- Мы перестали быть ей полезными, а доверие Туллия встало на первое место в списке ее желаний. И она подарила ему нас, прикинувшись обманутой горожанкой.

- Но... как ты выжил? Почему? - я себя уже почти ненавидела, но остановится не могла. Украдкой бросив взгляд на друга, я чуть успокоилась - похоже, я не слишком сильно его задела. Чуть более грустный, чем минуту назад, он пробормотал, глядя как я поворачиваю импровизированный вертел:

- А тут в игру вступаешь ты, детка. 

- В каком смысле? - я насторожилась, ожидая самых неожиданных признаний.

- Мавен рассказали, что мы с тобой знакомы. И Туллий уболтал ее послать меня к тебе соглядатаем. Мавен сказала, что тогда "отпустит" моих гильдейских товарищей, и я даже поверил ей на какой-то момент... - теперь губу прикусил он, виновато взглянув на меня исподлобья. 

Меня прошиб холодный пот, голос сделался стеклянно-холодным.

- И много информации ты слил? - я старалась не подать виду, но уязвлена была неслабо.

- Хильди... - он взял меня за руку, вынуждая отпустить вертел, в который я вцепилась, и сесть рядом с ним, - я ничего ей не передавал. Если поначалу мне и казалось, что так будет правильно, вскоре я узнал, что все... все мои друзья мертвы. Да и тебя предавать мне не хотелось. С тебя начинается и на тебе заканчивается список тех, кому я доверяю. 

Я громко сглотнула; мне слишком хотелось, чтоб он говорил правду, чтобы действительно делать выводы, похож ли он на честного человека. Отличный вор, блестящий лгун, торгаш и аферист сидел сейчас рядом со мной, вцепившись холёными пальчиками в мою ладонь, и умолял верить ему. И клялся, что доверяет только мне.

Непринуждённая беседа у потрескивающего костра плавно переходила в молчаливую ссору. Вырвав из его рук свою, я попыталась бросить на Бриньольфа гневный взгляд, но в отражении в его глазах увидела скорее затравленного и израненного волка, чем гордого горного саблезуба. От собственной недальновидности и идиотизма своего же поведения хотелось разрырыдаться и убить глупого вора, к которому я почему-то умудрилась привязаться, убить и рыдать над его телом.

- Хильди... - он снова протянул ко мне руку, но я неловко отползла от него назад, не особенно заботясь о том, куда ползу. 

- Предатель, - глухо произнесла я, поднимаясь на ноги и стряхивая прилипшие к штанам сухие листья, - я знала, что тебе нельзя доверять.

Ничего я не знала, конечно. Но выглядеть слабой и доверчивой в глазах обведшего меня вокруг пальца вора не хотелось. Всё сложилось в цельную картину, кроме одного факта - зачем он мне всё это рассказал? Впрочем, важно ли это? Важно, что он собирался меня сдать имперцам. И неизвестно, не состоял ли он в сговоре с теми же драконьими жрецами, что разорвали в кровавые ошмётки добрую дюжину отличных и честных бойцов. Может, он - Алдуин, принявший облик человека? Нет, Алдуин не выглядел бы таким тощим и жалким. Я скорей уж поверю, что Ульфрик - Алдуин: он куда крупнее и величественнее, нежели этот... это...

Я побрела прочь, не особенно понимая, в правильную ли сторону иду и не идёт ли Бриньольф за мной. Гомон моих же противоречивых мыслей оглушал и подавлял все окружающие звуки - я не слышала ни звона ручья, бегущего в нескольких метрах ниже по тропе, ни птичьих криков, ни пения цикад. 

Нужно было родиться мужиком. Бабы - доверчивые дуры. Увидела смазливую мордашку - и готова придумать ему целую охапку достоинств, даже если он ими и не обладает. У мужиков всё проще: дружбу нужно заработать. А я еще удивлялась, почему Братья не приняли меня сразу. Ульфрик бы не поверил этому... этому... пока не проверил бы его искренность. А он, этот... этот!.. точно провалил бы проверку. Даэдра его... подери...

Я старалась не замечать влажных дорожек на собственных щеках: слезы текли совершенно бесшумно, и ни единым жестом я старалась не выдать собственное состояние. Меня никто не видит, кроме предков и богов, а перед ними нужно выглядеть сильной. Сомнительно, что босмеру позволено будет войти в Совнгард, но если я сейчас в голос разрыдаюсь от бессилия, путь туда мне и вовсе будет заказан. Потому брела я молча, сжав руки в кулаки и заранее не завидуя любому, кто посмел бы встать у меня на пути.

- Прости меня, - сквозь туман безрадостных мыслей донёсся до меня голос Бриньольфа, - я... я честно тебе всё рассказал, потому что не хочу, чтобы между нами оставались секреты.