Клинок Бури

В таверне мы нашли мёд и мягкие койки - именно то, что нужно людям, ждущим призыва в Совнгард каждый божий день. Алкоголь дегустировать было решено в первую очередь. Галмар разрешил, но сам отправился отлёживаться - свежие раны, легшие поверх старых шрамов, ощутимо болели даже будучи изрядно политыми лечебными настоями.

Было очень шумно, и казалось, будто мы - самые бесшабашные и счастливые люди, какие только могли забрести в Айварстед. Но правдой это не было... Мы видели смерть, война давно стала нам привычна - каждый из Братьев Бури не так давно был кузнецом, фермером или охотником. Редкие - служили в страже одного из владений, единицы помнили настоящую войну. Однако, нас не спросили, хотим ли мы всего этого. Они просто продали нас эльфам, а стерпеть этого истинный норд не смог бы ни в какие времена. 

Сквозь медовый дух, сделавший краски ярче, а лица моих братьев - веселее, я видела, что все они - селяне, трактирщик, даже Братья - поглядывали на меня то ли с надеждой, то ли со злостью. С одной стороны я - существо из легенд, тот самый драконорожденный, способный материться по-драконьи и убивать долбаных ящериц окончательно и бесповоротно. Но с другой... может, именно моё появление и пробудило древнее крылатое зло? Даже мне самой иногда так кажется, что уж взять с тех, на кого подобное не сваливалось. Я их не виню, но немного обидно. Почему я?..

По большому счету, мне и до всей этой кутерьмы знакомые норды не особенно радовались. О босмерах ходит множество слухов, и минимум половина из них - чистая правда, как я думаю. Уверенности нет, ведь я - не обычный босмер. Я не знаю босмериса и мало видела представителей моего племени. Растил меня норд - фермер, живший в нескольких километрах от Хелгена. Отец никогда не говорил, откуда я взялась, да и не особенно меня это интересовало. Общаться с соседями приходилось не слишком часто, а гостей мы не принимали. Уж не знаю, почему папа забрался в такую глушь, а не купил хибарку в том же Хелгене или Ривервуде.

Мимо сновали официантка и трактирщик - они выглядели совершенно счастливыми, и понятно: ребята, готовые умереть хоть завтра, не экономили на отдыхе. А может, во всём виноват патриотизм, которым были заражены все норды, кого мы встречали на своём пути. Настоящий ли он - черт его знает, но недоверия моего не понимал ни один из моих братьев по оружию. Они мне меньше доверяли поначалу, чем встреченному в лесах одинокому охотнику-норду, который мог оказаться имперским шпионом с куда большей вероятностью, чем я. 

Созерцая переполненный зал таверны и довольные лица сельских девиц в объятиях моих друзей, я решила предаться воспоминаниям - о том времени, когда жизнь моя была куда проще и безопасней. В отличии от настоящих нордов, к войне я тёплых чувств не питаю - ну ее, войну. Лучше жить в спокойствии, полоть папины грядочки, охотиться на всякую мелочь в лесу и иногда выбираться в Хелген, чтобы продать плоды своих мирных трудов. Думаю, папа согласился бы со мной, хоть и был самым настоящим нордом из всех, кого мне удалось узнать за свою жизнь. Спросить его, увы, не получится - талморцы забрали его за день до того, как дракон сжёг Хелген.

Отлично помню ту ночь, когда они явились по наши души - мы никогда не запирали двери, предпочитая обкладывать дом капканами. Время от времени один из них щелкал, выдавая неудачную попытку какой-нибудь живности утащить что-то с нашего огорода. В ту ночь не щелкнул ни один капкан. Дверь распахнулась, в дом вошли трое. Увидев домашний алтарь Талоса, который есть в каждом нордском доме, самый высокий из них - маг, судя по одеянию - ухмыльнулся. "Убить всех". Он говорил не на общем языке, но я поняла его. Так же, как поняла, что прикидываться спящей больше нет смысла - соскользнув с койки, я ухватила лук и колчан и приготовилась к выстрелу. Отец выглядел спящим, и я скорее умерла бы, чем позволила остроухим нарушить его сон, но, когда подручные ухмыляющегося мага подошли близко к его койке, вскочил и раскроил одному из них череп невесть-откуда взявшимся топором. С боевым кличем на губах он - глубокий старик, еще с вечера выглядевший больным и немощным - бросился на второго вояку. Отойдя от шока, я спустила стрелу, но она отскочила от сияющего магией ледяного щита, созданного магом в долю секунды. Не особенно растерявшись, я выпустила еще одну стрелу, но ее ждала та же участь. Отец, расправившись со второй целью, уже двигался на мага, рыча проклятия в адрес всех меров. Маг продолжал улыбаться, будто бы окровавленные останки его товарищей совершенно не пугали и вдруг быстро зашевелил губами, читая какое-то заклинание. Взмахом руки, он, даже не коснувшись, вырвал топор из рук отца - измазанное кровью топорище отделилось от рукояти, оставшейся в руках ошалевшего отца, и взлетело под потолок, замерев ровно над его головой. 

"Папа!.." 

Поняв, что произойдёт дальше, отец, впавший в какое-то боевое безумие, прокричал: "Совнгард ждёт!" и с достоиноством принял черепом удар собственного оружия. Хруст, противный чавкающий звук... Маг мерзко улыбался, глядя на дело рук своих. Его ошибка. В два прыжка оказавшись возле него, я вонзила кинжал прямо в желтоватую тоненькую шейку. Смех перешел в хрип и, кажется, я увидела в его предсмертном взгляде удивление, а не страх. И торжество.

Никогда не хорони эльфа раньше времени - с тех пор я отлично усвоила этот урок. Невероятным образом отскочив назад, выбив спиной дверь и оказавшись на улице, маг принялся творить какое-то заклинание - безоружная и взбешенная, я видела, как затягивается рана на его шее. И ринулась было к нему, но шаги за моей спиной заставили меня обернуться. Вовремя, чтобы уклониться от размашистого удара того, что еще минуту назад было моим отцом. Лишенный половины черепа зомби схватил тесак с кухонного стола - им мы перерубали шеи курам - и стал размахивать перед собой, совершенно беспорядочно, но вынуждая меня отступить. Краем глаза я продолжала следить за магом, который уже практически полностью восстановился - кинжала в ране его уже не было, и лишь тонкая струйка крови, бежавшая по богатой мантии, напоминала о недавнем ранении. Я вынуждена была отступать - зомби был страшен, но медлителен и слеп, а маг, стоявший на улице, не мог видеть меня. Разбив табуретом окно, я бросилась к лесу, не раненная, но перепуганная до смерти.

Петляла по лесу до самого утра - перепуганная, зарёванная и ожидающая опасности от любого шороха - оружия у меня с собой не было, лук остался лежать возле кровати, а кинжал - у дверей дома, наверное, где выпал из маговской раны. С горем пополам вышла к дороге, и уже могла видеть ворота Хелгена - друзья отца спрятали бы меня. Радости моей не было предела - забыв об осторожности, я припустила бегом по дороге, но...

Возле ворот всегда были стражи - из местных, вооруженные кое-как, они, однако, отлично сдерживали разбойников и дикую живность, в изобилии водившуюся в этих лесах. Но сейчас никого не было, ни души. Подойдя ближе, я услышала крики и жуткий грохот, который приняла было за стрельбу из корабельной пушки - когда-то видела боевой корабль в порту, и пушки, наверное, стреляли бы именно с таким звуком. Но откуда в Хелгене корабли, и с чего бы им стрелять?

Когда я добралась до ворот, от Хелгена уже практически ничего не осталось, помимо этих самых ворот. Огромная крылатая тварь, заплевав огнём истошно вопящего и хорошо знакомого мне трактирщика, улетела прочь. 

Кругом были мертвецы, похожие на прогорелые поленья. Запах палёной плоти был так силён, что у меня заслезились глаза. К удивлению своему, среди развалин я нашла единственного выжившего - он укрылся в том, что осталось от смотровой башни. Это был Ралоф - заносчивый парнишка из Ривервуда, который часто задирал меня в детстве.

Сейчас он пирует за одним из соседних столов - от тогдашних ожогов осталась лишь пара шрамов. Наперекор его воплям про "ремесло ведьм", Гердур тогда отправила меня к Фаренгару, в Вайтран, за лечебными зельями для него. Вместе с парой местных ребят, разумеется - с чего бы ей доверять босмеру, хоть он и знаком с пелёнок?

А дракон - он же с крыльями, потому добрался скорее меня. Пришлось принять бой - несколько вусмерть перепуганных стражников, белый от страха бугай, которого, как потом выяснилось, звали Фаркасом, и быстрая и, кажется, совсем не удивлённая лучница, я с честно снятыми с Хелгенского ополченца луком и стрелами и два деревенских молодца - мой конвой - против древней ящерицы, плюющейся огнём дальше, чем мы умеем прыгать. Ну, а происходившие дальше вещи мне до сих пор кажутся совершенно невероятными - мы завалили дракона, а потом я, кажется, сожрала его душу, оставив лишь кучу белых костей и несколько горстей изумрудно-зеленой чешуи. Тогда-то меня и обозвали довакином в первый раз.

Ностальгировать мне помешал острый запах пойла, которое даже самый отвязный из Братьев не стал бы употреблять. Я подняла глаза на источник аромата.

- А ты еще кто? - подвыпивший норд силился сконцентрировать взгляд на моём лице, но глаза его постоянно соскальзывали на длинные уши, торчащие из копны давно не мытых зеленоватых волос, - Босмер? Длинноухая, тебе здесь совсем не место... Не стоило сюда приходить...

Расплывшись в улыбке, пьянчуга потянулся к болтавшемуся на его поясе дешевому кинжалу. Мёд взбурлил в моей крови, я знала, что мне хватит пары секунд, чтобы выхватить свои мечи, и готова была разорвать в клочья нахала, но...

- Эй, приятель! Это Брунхильда Клинок Бури, чтоб ты знал. Побольше уважения к офицеру Братьев, если ты не талморский лизоблюд, - откуда взялся Ралоф, я так и не поняла, но какая-то часть меня была готова раскроить брюхо и ему тоже. 

Благо, порывы жестокости я всё-таки смогла побороть, и даже выдавила из себя улыбку, сделав вид, что не потянулась к висевшему на поясе оружию, а просто решила налить себе еще кружку мёда из пузатого кувшина, стоявшего на столе. Пьянчуга от слов Брата Бури мгновенно переменился в лице. Расплывшись в улыбке, он принялся обнимать его, изливая благословения и благодарности "воину-освободителю" и напрочь забыв про моё существование. Я же, подхватив свою кружку, направилась к самому тёмному углу, где даже не было стола - лишь расшатанный табурет, который совсем не выглядел устойчиво. Аккуратно примостив на него пятую точку, я стала сосредоточенно искать возможность расслабиться.

- Хильди! Давно не виделись, - радостно, но негромко раздалось из тени.

Безумно знакомый голос. От неожиданности я чуть было не слетела с табурета, чудом не расплескав мёд.

- Бриньольф... что, драугра тебе под одеяло, ты забыл здесь?

- Детка, я просто по тебе соскучился, веришь? - его сюсюкающий тон бесил меня. Со дня знакомства подумываю выбить из наглого вора этот тон, но почему-то никак не представится случай...

- Шлюхам солитьюдским деткай, пёс, - я старалась говорить как можно тише, но голос мой норовил сорваться на почти звериный рык. 

- Не ворчи, малыш, - я так и не повернулась к нему, но чуяла, что вор улыбается, - я ж к тебе с открытым сердцем, а ты мне - грубости такие...

- Выкладывай, за чем пришёл, и вали, пока я не вспорола тебе брюхо, - в глубине души я хотела, чтобы он никуда не уходил и побесил меня еще пару минут. Тогда у меня будет, наконец, моральное право навалять ему по щщам. 

- Тсс, - вконец охамев, встал прямо напротив меня и склонился, заглянув в глаза и приложив к моим губам не по-нордски тоненький и холёный пальчик, - За вами идёт банда имперских головорезов, и я не хотел бы быть тобой, когда они окажутся здесь. 

Имперцы? Здесь?.. 

- А вы и не заметили слежки, а? Если бы не дядюшка Бриньольф, собирали бы тебя завтра по кусочкам. Надеюсь, ты не слишком пьяна для драки?..

Даже если есть малейший шанс, что имперский патруль направляется в Айварстед, я должна разобраться с этой проблемой. Направляясь к двери, я ухватила за запяться пару своих ребят, которые без вопросов проследовали за мной - они прекрасно понимали, что отрывать их от пирушки беспричинно я бы не стала. Бриньольф нагнал меня уже в дверях:

- Как ты догадалась, идут со стороны Рифтена. Чудом смог их обогнать.