Страница 96 из 98
Император держал в руках конверт с надорванным краем. Письмо, которое совсем недавно попало ему в руки, но вызвало столько эмоций, сколько он не испытывал уже очень давно, написанное на обычном пергаменте и запечатанное сургучок с красным оттиском. Его сын, единственный наследник трона, оказался чудовищем, тираном и жестокосердным убийцей, доказательства чему он теперь держал в руках. Не зря Дантр уничтожил Гондра, сославшись на то, что дракон вышел из повиновения и собрал собственную армию сильных воинов-драконов Загорья, способных свергнуть власть императора черных драконов. Он поверил единственному сыну, наследнику трона, горячо любимому ребенку, предав дружбу с Гондром, собственным бездействием оставляя себя без защиты.
"Ты должен остановить его, - писал маг, - он разрушит все, что мы создали!"
Император смял ни в чем не повинный лист бумаги и швырнул, как можно дальше от себя. Скомканный пергамент бесшумно упал на ковер, оставаясь молчаливым свидетельством трагедии, произошедшей на Черном Омуте.
-Я сам позволил Дантру уничтожить свой авторитет, устраивая казнь на Западном континенте, собственными руками убил неповинного дракона, публично разбив его о землю. Жестокость, бесполезная жестокость, порожденная... чем? Завистью к Гондру?
Опомнившись, император быстро наклонился и подобрал письмо, прошагав из тронного зала на балкон, где долго и жадно пил воду, которая тонкими струйками стекала по дрожащему подбородку. За окном расстилался туман, скрывая все, что происходило во дворе замка, но он прекрасно знал, что слуги ропщут на поступок императора, не находя ему оправдания.
"Элана моя дочь! Ты знаешь, сколько лет я искал ее мать, сколько миров я прошел, чтобы найти свое дитя. Защити мою дочь, я о большем не прошу!"
Гондр действительно никогда ни о чем не просил, служил двору честно и справедливо, возглавляя отряд сильных пространственников Загорья. Даже перед скорой смертью, о которой он давно догадывался, маг не струсил и держался достойно, спокойно, равнодушно.
Император вспомнил, как Дантр вышел из себя, вспомнил эту вспышку ярости, которая унесла жизнь самого достойного среди черных драконов, его единственного друга, способного трезво оценить ситуацию.
"Как только увидел ее, то сразу понял, что она моя дочь. Эти черные волосы, лоб, нос…. Ты не поверишь, она посмотрела на меня ее глазами, и, тогда, все внутри оборвалось, все потеряло смысл, все, кроме нее".
Но Элана не его забота, у императора двое детей, собственных драконов, он должен думать о них, о судьбе своей семьи, а не о какой-то там драконице, пропавшей с Черного Омута еще до рождения.
"Я уверяю тебя, что она моя дочь! Портал в ее руке загорелся красным светом! Она - черная драконица с даром эмпата. Она - наш шанс, единственный шанс все исправить!"
Император черных драконов с силой ударил по подоконнику, пронзая туманную дымку тяжелым взглядом. Он сам лишил их возможности вновь обрести умение чувствовать, уничтожив друзей той, которая могла помочь.
"Слишком поздно что-то менять теперь!" - пронеслась в его голове отчаянная мысль.
"Я пощадил Вольного потому, что он станет отцом моей внучки, драконицы, в чьих жилах потечет кровь черных драконов, но которая родиться в любви и сможет любить!"
А ему, императору, не суждено обзавестись внуками, изведать этого простого, но такого всеобъемлющего счастья.
"Неужели, поэтому я позволил Дантру взять все в свои руки?"
Ревность к другу, который изведал счастье встретиться с родной дочерью, но так и не смог сказать ей об этом. Глупое чувство, разрушившее надежду. Неужели, из-за этого разрушится мир драконов, придет в упадок его Черный Омут?
"Ее дочь будет сильным магом во всем нашем мире и вторым по значимости. Позволь им все исправить, помоги им."
Император вытер пот со лба, мечтая о прохладе Западного континента, куда совсем недавно пришла зима, долгая и беспощадная, как наказание за смерть Драко.
"Помоги Элане скрыться, спрячь ее от сына, спрячь их обоих! Это моя последняя просьба, это мое единственное желание, это то, что спасет нас всех! Дай им шанс помочь тебе в будущем, после всего зла, которое черные драконы уже принесли в этот мир. Сделай один-единственный добрый поступок и, поверь старому другу, этот шаг изменит ход событий, он изменит судьбу всех драконов этого мира!"
Дариэн сидел на полу у камина, смотрел, как догорают поленья, распространяя вокруг себя искры, как тлеют угли. Он думал о том, что и сам теперь, словно уголь, черный, опаленный жаркими языками, иссушенный и ни на что не годный, оболочка дракона.
Алма присела рядом. Гордая драконица, не сломленная крушением надежд, ударами судьбы и побоями.
-Позволь тебе помочь, Дариэн! – прошептала она, коснувшись сгорбленной спины.
Но, как можно помочь тому, кто уже опустил руки? Кто отказался бороться? В очередной раз не спас, не защитил, в который раз потерял Машу, Вольного, а теперь еще Элану, Драко и его будущего ребенка.
Он вспомнил обряд погребения дракона. Скорбные стоны друзей и родных Драко, громкие рыдания Эльдиры, склонившей колени перед каменным надгробием, печальные лица Дакки и Алмы. Вспомнил изломанное тело мага, растрепанные черные волосы, потускневшие татуировки, остекленевший взгляд с застывшим навек зрачком, в котором остались всполохи ужасной смерти.
Дариэн потратил годы жизни, покинув пределы Обители Знаний, поседел за один день, постарел за несколько часов и несказанно удивился, увидев у надгробия бывшего императора, Златодара. Такой же поникший и постаревший, связанный с собственным дворцом заклятием, нарушив которое, лишился жизненного времени.