Страница 24 из 45
- Надо выяснить: зачем!
Галка сдержано усмехнулась и посмотрела на Иду, как на ребенка.
- Ты не куришь?
- Нет. Предпочитаю жасминовые палки. Но тебе не запрещаю.
Галка осталась. На день, на два. А потом и вовсе дождалась возвращения Андрея. Все это время Ида учила ее бездельничать и получать удовольствие от жизни. Галка отвечала в свойственной ей циничной манере, но время от времени смущенно предлагала какую-нибудь помощь или вновь порывалась уехать, чтобы не объедать малознакомых людей.
По вечерам они играли в «Эволюцию» или на гитаре. Галка исполняла песни на немецком и французском, темного таинственного содержания. Ида пела то, что писала сама. Ее песни были добрые, светлые, всегда с каплей самоиронии, хрупкими бабочками взмывающие к далеким звездам. Даже чужая, черная как перо ворона гитара в ее руках менялась до неузнаваемости, становясь чуткой и покладистой.
Со временем Галка расслабилась на столько, что все чаще забывала натягивать на себя привычное амплуа. Ее лицо, посвежевшее и загоревшее, больше не сочеталось с искусственной чернотой волос и злыми печатями татуировок на плечах и спине.
Как-то вечером накануне возвращения Андрея Ида и Галка вышли из бани, которую так и не сумели растопить, и сели ужинать. Комнату освещал слабый розоватый ночник. Крупный мотылек, бросался, как безумный на абажур и тут же взмывал к потолку, отбрасывая на него страшную тень. Ида отворила дверь и, погасив свет, с огромным трудом выгнала мотылька в родную ночь.
- Теперь комары спать не дадут! – вздохнула Галка.
- Я тебе дам репеллент.
Ида отхлебнула чаю с малиновыми листьями.
- Завтра поедешь?
- Да.
- Я думаю, нам надо м-м… задать друг-другу вопросы и честно на них ответить.
- Хорошо, – кивнула Галка.
Она уже привыкла к порой просыпавшемуся в Иде дотошному психологу.
- Галь… зачем тебе это все? В смысле: татуировки, железки на теле – это же вредно и больно… и на всю жизнь! Курить еще вреднее. А черный цвет, который ты любишь – это вообще не цвет, а просто пожиратель других цветов.
- Муньос и Музиоль тебе тоже не нравится?
Ида помотала головой.
- Нет.
- Боль меня не пугает, Стрекоза, – сказала Галка.
(Она дала Иде такое прозвище за ее худобу и большие очки)
- Меня тоже. Отчасти. Если говорить о спортивной боли. А любая другая боль – это всегда зло, и лучше ее избегать.
- А как же рожать будешь? – усмехнулась Галка.
В ее глазах ожил колючий огонек.
- Не знаю, – честно призналась Ида.
- В жизни случаются вещи, после которых перестаешь ненавидеть боль и мрак и начинаешь как бы… проникаться ими. Это похоже на… В общем, не поймешь, пока не почувствуешь.
- Я понимаю.
Наступило сонное молчание. Ида подобрала под себя озябшие ноги, словно решила помедитировать за столом, и закрыла глаза. Галка вертела в пальцах зажигалку, тоскуя по сигаретам. Ни играть, ни петь не тянуло. За окном как сумасшедшие трещали кузнечики, точа друг о друга свои длинные лапки.
- Теперь ты мне ответь, – промолвила вдруг Галка. – Мне здесь все очень нравится, честно. Спасибо! Но… я так и не поняла, что ты хотела во мне разгадать, когда привела меня сюда? Я просто ставлю себя на твое место и… я бы никогда так не сделала. Только из-за того, что мы второй раз случайно встретились.
- Я верю в судьбоносные встречи и совпадения. Я же тебе рассказывала про то кольцо.
- Да. Офигенный случай!
- А еще… – Ида просто улыбнулась и пожала плечами. – Здесь по ночам немного не по себе одной.
- Да ладно! Ты же в России жила. Уж там-то гопники на каждом углу.
- Нет. И не наговаривай на Россию… Я о другом.
- Чудищ боишься?
- Да. Знаешь, когда ночью сидишь с зажженным ночником, а из темноты к тебе в окно какие-то белые бабочки, мошки лезут. Или комар длинноногий скачет по стеклу… У-ух! Мне они почему-то напоминают ужасы из Босха.
- Хм, да… Как сейчас!
- И кажется, будто они часть чего-то большого, того что спряталось в темноте и не хочет показываться. До поры.
- Знаешь, кто из писателей этого боялся?
- Кто? О-о, нет, не подсказывай, знаю! Гоголь! – Ида самодовольно вздернула нос. – Писал про чертей, и сам же потом ночью дрожал от страха. Я читала.
Галка недоуменно хмыкнула, видимо загадав совсем другого человека.
Ида снова задумчиво опустила глаза.
- А еще когда солнце светит сквозь лес на закате, перед самым заходом. Кроны деревьев становятся почти черными… Тоже кажется, что там кто-то прячется и следит. Кто-то или что-то. Очень большое.