Страница 105 из 137
– Тогда по рукам?
– Ну конечно, – приветливо улыбнулся Александр.
Но как только их руки соприкоснулись для пожатия, Лекант тут же упал на колени.
– Что ты делаешь?! – седовласый скорчился от боли. Его лицо искажалось, то превращаясь в звериное, то возвращая человеческий облик.
– Ты чудовище, ошибка природы, которую мне стоило устранить давно. Но ты был мне нужен. Как ты мог оставить его в живых? Как?! Ты же рожден убивать! – сжимал все сильнее руку Леканта Александр.
– У нас был уговор, – еле бормотал оборотень, склоняясь ниже и ниже к полу.
– Ты действительно решил, что я отдам тебе то, что обещал? Ты избавил меня от моего глупого ученика, но ты не довел дело до конца, ничтожное создание! Ты даже не представляешь себе, что натворил! Твоя задача – убивать, а не вдаваться в подробности, грязное животное, – Александр ногой оттолкнул от себя обессиленное тело. – Охрана! Убрать его! Заковать в цепи! Я скоро займусь им лично! – Леканта подхватили под руки и вытащили волоком из комнаты. – Моя собачка долго была вольной, пора посадить ее на цепь, – с презрением произнес Александр и поправил растрепавшиеся волосы.
«Нива» впилась в скользкую дорогу всеми четырьмя колесами и, проехав юзом с десяток метров, остановилась на обочине. Алексей и Виктор вышли из машины.
– Куда дальше? – поинтересовался Четырин.
– Пойдем через поле, там должен быть холм.
– Опять снег месить?
– Других вариантов, по-моему, нет.
Спустя несколько часов, пробираясь по снегу, они вышли к огромному кургану, вокруг которого белой простыней лежал густой туман. Их взору предстала странная деревушка с не менее странными жителями: одетые в балахоны люди, деревянные постройки, торчащие из-под земли трубы землянок, стоящая на вершине холма непонятная церковь с перевернутыми крестами на куполах и стенами черного цвета. Странным было и то, что никто из селян не обращал на гостей внимания: жители продолжали заниматься своими делами. Озираясь по сторонам, Алексей и Виктор медленно продвигались к храму на вершине холма. Подойдя к его двери, они увидели замок без отверстия для ключа.
– Вот и приплыли, – Четырин обернулся и увидел жителей поселка, столпившихся неподалеку и пристально наблюдавших за ними. – Лех. А, Лех. Похоже, у нас маленькая проблема.
– Е-мое! Вот это митинг. Надо срочно что-то делать.
– И я про то же. И прошу: решай эту проблемку побыстрей, – толпа сделала шаг вперед и замерла. – Твою мать! Леша, быстрее!
– Похоже, ключ от двери находится у тебя, других вариантов я не вижу. Приложи гвоздь к замку.
– Это что, шутка такая?!
Толпа снова сделала шаг вперед.
– Приложи этот чертов гвоздь к замку, Витя!
Железо коснулось железа, замок проглотил гвоздь и двумя каплями стек на землю. Зверев и Четырин переглянулись и что было мочи рванули внутрь. Через мгновение они попали в зловещее помещение, в котором повсюду горели свечи, а стены от пола до потолка были выложены человеческими черепами. Посередине виднелась винтовая лестница, уходящая глубоко под землю.
Нет и не будет во всей Вселенной ничего более совершенного, чем Свет и Тьма. Они, словно единое целое, сменяют друг друга, чередуясь в пространстве и времени. Тьма порождает страх: человек боится ее в детстве, и она сопутствует ему всю жизнь, а затем окружает его в гробу и могиле. В глубине души мы боремся с ней, но она всегда оказывается сильнее. И чем больше мы ее боимся, тем сильнее становится она. Когда мы заходим в темный переулок или подъезд, тьма проникает в наш разум, и мы начинаем задумываться о том, что ждет нас там. Самые ужасные дела совершаются во мраке ночи, словно человек уверен, что тьма скроет его деяния. Но нет – она только проявляет то, на что мы неспособны днем.
Александр сидел на троне, по-прежнему вглядываясь в темный угол комнаты, будто в уголок своей мрачной души. Мысли учителя были о прошлом. Он давно уже не вспоминал о том, что с ним происходило за тысячи лет службы у его хозяина. А ведь это он привел к власти никому неизвестного Тимуджина, которого теперь все знают под именем Чингисхан. Кто еще мог рассмотреть в юном мальчике свирепого льва? А Александр сделал из него гениального и жестокого предводителя. Раньше никто и подумать не мог, что кочевой народ может захватить полмира и держать его в страхе на протяжении сотен лет. Презирая их образ жизни, Александр с отвращением вспоминал, как они жрут сырую конину, которая под седлом всадника пропитывается соленым потом. Ему, римлянину, это было чуждо и отвратительно. Но больше всего его поражали русские. Они могли проигрывать войны и битвы, могли резать друг друга, но никогда и ни перед кем не вставали на колени. Было приятно наблюдать, как они уничтожают себя спиртным или ведут гражданские войны, но все менялось в одночасье с приходом врага: перед его лицом они забывали про распри и кидались на неприятеля, и тогда никто не мог устоять перед ними. Многие пытались захватить их, но уходили ни с чем. Александр перебрался сюда издалека ради того, чтобы когда-нибудь увидеть этот народ покоренным, но пока лишь восхищался им и одновременно ужасался ему. Он понимал, что истребить этих людей могут только они сами, и верил, что этот момент был уже не за горами. Он вспоминал о могущественных империях, которые создавались и разрушались на его глазах. Он знал, что все великое канет в бездну небытия, а он останется. Он был неподвластен времени, хотя оно не щадило и его, поскольку никто не может быть бессмертным, кроме богов. Александр тоже старел, но старел не так, как обычные люди. К нему время было гораздо милосерднее: пятьсот лет шли за один год. Но сколько веревочке ни виться, конец обязательно будет, а в его случае он будет страшным. Хозяин не пощадит: его ждут муки ада. Служи хоть дьяволу, хоть Богу, но кому-то из них ты будешь обязан в любом случае – свободы не обещает никто. Он это знал, как знал и то, что не сможет остаться безнаказанным после того, что совершил.