Страница 18 из 89
Ехали мы молча, с одной стороны от меня сидела Айсо погруженная в невесёлые раздумья, с другой стороны Юкио смотрел в окно, но при этом, как и положено, держал меня за руку. Я тоже молчала.
Автомобиль, принадлежавший семье Сагара, остановился около дома Айсо, она будто очнулась, стала вылезать, благодарить и прощаться. Юкио спросил:
— У тебя сейчас есть кто-нибудь дома?
— Нет. Домработница уже ушла, а мама вернётся поздно.
— Тогда мы с Мей посидим у тебя, пока твоя мама не придёт.
— Нет, не надо, спасибо, со мной всё будет в порядке…
Юкио на это только фыркнул.
— Атива, имей совесть! Мы же твои спасители, так что ты должна проявить гостеприимство и хоть чем-нибудь нас угостить. Выходи, Мей.
И вот уже во второй раз за день я оказалась у Айсо дома. Она сразу же выдала нам по банке газировки и сказала, что пойдёт переоденется. Выглядела она так, будто платье матери жгло ей кожу.
— Можешь не торопиться, — великодушно сказал Юкио, — прими ванну, успокойся, сделай всё, что тебе будет нужно. Мы с Мей найдём, чем заняться.
Айсо кивнула и ушла, оставив меня наедине с чудовищем. Мы сидели на полу около столика, на котором стояли две банки газировки. Юкио смотрел на меня равнодушно-оценивающим взглядом. Непроизвольно я отодвинулась подальше, он покачал головой и сказал холодно:
— Иди сюда.
Затем обхватил меня рукой за талию и притянул к себе. Положив ладонь мне на затылок, он заставил меня повернуться к нему.
— Юки, я не хочу, — сказала я, как могла спокойно, прежде чем его губы коснулись моих.
— Тебя никто не спрашивает, — напомнил он.
— Ты тоже не хочешь.
— Это тоже не имеет значения.
— Но зачем тогда?
— Все вокруг должны думать, что мы безумно влюблены друг в друга, а что делают влюблённые, когда остаются наедине?
Он провёл ладонью по моим волосам, проскользил кончиками пальцев по лицу от скулы до подбородка, так нежно, едва касаясь, с таким безразличием в глазах.
— Нас сейчас никто не видит!
Этот разговор у нас уже был, но я подумала, что пока мы говорим, он меня не целует, и поэтому опять завела ту же пластинку.
— Говори тише, мало ли что, — прошептал он, наклонившись к моему уху.
Его пальцы продолжали ласкать моё лицо, скользили по губам и подбородку, перебрались на шею, а потом медленно устремились дальше вниз в вырез платья, я перехватила его руку.
— Прекрати!
— А что ещё делать, Мей? Сидеть со мной в обнимку и мило хихикать ты не можешь, смотреть друг другу в глаза и говорить по душам у нас тоже не получится, так что, единственное, что остаётся, это…
Он обнял меня крепче и начал целовать в висок, я упёрлась ладонью в его плечо, пытаясь оттолкнуть, с тем же успехом я могла толкать стену.
— Я закричу, если ты не прекратишь.
Юкио досадливо вздохнул.
— Вот почему с тобой так сложно? Ну что такого я делал? Всего-то поцеловал пару раз! — он прижался ко мне и зашептал на ухо, — Вот интересно, что такая правдолюбка, как Атива Айсо, скажет, когда узнает, как часто и много ты врёшь?
— Только попробуй, ты, скотина…! — я попыталась вырваться.
— И что ты сделаешь? Что ты можешь сделать мне, Мей?
— Я могу рассказать родителям, как ты со мной поступаешь.
— А они тебе поверят? В детстве ты часто на меня наговаривала, и они об этом догадывались. Есть вероятность, что твои слова просто не воспримут всерьёз, Принцесса Мей.
Он напомнил мне моё детское прозвище. Это была моя любимая игра, я — Принцесса, он — мой слуга, он выполнял всё, что я приказывала, даже если это было больно, страшно, противно или стыдно.
— Роли изменились, моя дорогая. И кто знает, может быть тебе даже понравится быть подо мной?
— Да я застрелюсь, если мне понравится!
— Я тебя обожаю, Мей-чан, — рассмеялся Юкио, — Кстати, насчёт твоих родителей. Что будет, если они узнают, что ты пробовала свои женские чары на каждом встречном-поперечном, а потом отчитывалась мне в письмах? О, твой отец будет горд и счастлив узнать, что его маленькая дочурка имела в тайне от него несколько фривольных бесед с некоторыми солидными женатыми мужчинами, его же собственными друзьями. Даже если ты всё это выдумала, чтобы позлить меня, в письмах всё описано довольно правдоподобно.
Я похолодела.
— Конечно, твои замечательные родители всё равно будут тебя любить, и никогда не станут выяснять, что было правдой, а что нет, ведь это может поставить тебя под удар. Но их постоянно будет мучить вопрос, насколько далеко ты во всём этом заходила?