Пандемониум

Евгений оцепенел. Из-под шляпы на него смотрело знакомое, слегка поросшее щетиной лицо, которое он так боялся увидеть.

- Евгений! – ошеломленно пробормотал доктор Беннетт.

Он медленно переложил саквояж из правой руки в левую, кривя рот в совершенно неискренней улыбке.

- Какая встреча!

И тут Евгений почувствовал, что совсем не боится его. Просто потому, что и в движениях, и в улыбке, и в глазах доктора на долю секунды промелькнул неподдельный и довольно сильный страх. Страх перед слабым.

- Мир меньше, чем кажется, – тихо, безо всяких эмоций сказал Евгений.

- О да!

Они продолжили путь вместе. Евгений заметил, что Беннетт пытается держать свободную руку поближе к вырезу пальто – значит, у него с собой что-то есть.

- Уезжаете? – спросил Евгений, стараясь как-то оживить свой мертвый голос.

Исчезнувший страх, вдруг начал захлестывать душу с новой силой. Он представил, что должен будет напасть первым. Напасть на доктора! И напасть именно для того, чтобы убить!

«А вдруг это я сошел с ума?» – исступленно подумал Евгений. – «Вдруг, все что случилось – идиотское совпадение, а сны – это всего лишь сны?»

- К сожалению, да, – вздохнул доктор. – Ваш народ-ребенок сейчас в очень плохом настроении. Я решил с ним не ссориться.

- Поедете в Англию?

- Да, – ностальгически улыбнулся доктор. – В родную туманную Англию. Сперва, должно быть, съезжу в свою деревню, навещу могилы родителей…

- Тети с дядей? – вопрос сам выпорхнул из уст Евгения.

- Э-э… что, простите? – Беннетт нахмурил брови и замедлил шаг.

- Мне послышалось, вы сказали…

- Н-нет, мои тетя с дядей похоронены в Лондоне.

Рука доктора начала подбираться еще ближе к вырезу.

Навстречу им из переулка вышли четверо солдат. Бородатые, патлатые в драных, прогнивших шинелях. Они сошли бы за нищих если б не винтовки за плечами у троих и не револьвер в руке у того, кто, кажется, был у них вожаком.

- О-о, еще один жирный котяра! – главарь ощерил гнилые зубы.

Беннетт с непонимающим видом разинул рот. Евгений отпрянул, не зная бояться ему или радоваться.

- Хе-хе, а зыркает-то как, сразу видно, есть че прятать! Эй барин, не тяжело тебе? – осклабился другой солдат с замотанной рукой и разбитым носом. – А ну сымай шубу! Да поскорей, а то сдохнешь без покаяния!

- Я плохо понимает русский! – внезапно выдал Беннетт и озарился невинной улыбкой наивного иностранца.

- О-о! – воскликнул губастый, единственный у кого борода еще не росла. – Русский не понимает! Немец че ль?

- Ньет, Англия! Бритн!

Грабители дружно заржали, впервые в жизни слыша иностранный акцент.

Беннетт заулыбался еще жальче.

- Шут какой-то… – глухо сказал самый старший с сединой в бороде и суровым сибирским взглядом.

- Птаха, бери у него чумодан! – скомандовал вожак. – А шуба тебе, Захарыч! По чину!

- Ува-ажил! – благодарно зарычал седоватый, расплывшись в дремучей улыбке.

- А с этим че? – презрительно фыркнул разбитый нос, сверкнув на Евгения взглядом. – Этот, кажись, наш! Эй, гимназистик, ты че, язык проглотил?

- Да хрен с ним! Возьми у него шинель и деньги, если есть.

Доктор охотно позволил стащить с себя пальто, но, когда дело дошло до саквояжа, вдруг испуганно запротестовал и замахал руками.

- О ньет, ньет! Только не это! Пожалуйста! Это нет!

- А ну! – губастый по прозвищу Птаха с силой вырвал саквояж из рук Беннетта.

- Глянь, че там внутри!

- Да тут… склянки какие-то, – Птаха потряс раскрытый саквояж, и внутри зазвенело множество ампул. – Бутылки – как в аптеке!

- Лекарства – вещь хорошая, – с умным видом отметил побитый.

- Возьмем! – кивнул вожак. – Пригодится!

- Ну че, тварь? – побитый нагло подмигнул Евгению водянистым глазом. – Сам все отдашь или помочь?

Евгений молча снял шинель и вынул кошелек.

- Во-о!

Он забрал у Евгения вещи и щелкнул его по носу так, что в глазах зарябило.

- Эй, англичанин, скажи спасибо, что живым отпускаем! В Англии свечку за нас поставишь, понял?

- Товарыщ! – блаженно воскликнул Беннетт, глядя в глаза побитому.

- Какой я те товарищ, гнида! – побитый замахнулся на доктора прикладом, и тот, ахнув, сам собой от испуга повалился в грязный снег.

Разбойники расхохотались пуще прежнего и, отпуская шуточки, двинулись восвояси, довольные добычей.

Пальто доктора нелепо сидело на медвежьих плечах Захарыча. Птаха нес шинель и саквояж.

Беннетт униженно поднялся на ноги и, шмыгнув носом, достал из внутреннего кармана пиджака какую-то серебристую вещь вроде вязальной спицы, только толще и длиннее.

Шляпа слетела с его головы, и даже в сгустившемся мраке Евгений разглядел проступающие на бледном лице ниже правого уха шрамы от кошачьих когтей.

Лицо доктора было не узнать. Из наивно-светлого оно превратилось в железную маску с кривой, как у акулы щелью рта и неподвижными плотоядными глазами.

Беннетт поднес серебристый жезл к своей переносице и закрыл глаза. Каким-то необъяснимым, неуловимым образом Евгений увидел (именно увидел), как из головы доктора выстрелил невидимый энергетический луч прямо в затылок, шедшего позади всех Захарыча.