Пандемониум

Едва очнувшись, Евгений понял, что что-то не так. Он посидел на диване, потом судорожно оделся и вышел из дома, чувствуя, как внутри все ходит ходуном. Это было что-то совершенно новое. Словно он только что пробежал во весь опор несколько километров и никак не может отдышаться.

Державшаяся почти месяц жара наконец-то спала. Евгений забрел в тенистый сквер, опустился на скамейку, слыша, как неистово барабанит сердце в груди.

Он вспомнил сон, который видел этой ночью. Снова доктор Беннетт, какой-то огромный, страшный дом, прекрасная и печальная девушка, каких в жизни не увидишь.

Он пытался вспомнить ее имя, со странным спокойствием ощущая поднимающуюся в теле бурю. Сердце металось, как пойманная в сеть лесная птица, кровь пульсировала в жилах и даже как будто сжигала их изнутри. Казалось, ему впрыснули какой-то яд. Евгений чувствовал, что смерть уже кладет ему на плечо свою костлявую длань. Бесполезно звать на помощь.

«Селена!» – он-таки вспомнил имя, которое ни от кого, никогда не слышал. – «Селена…»

Он повалился на грязный песок, конвульсивно дергаясь и захлебываясь слюной, точно в припадке эпилепсии.

Евгений плохо понимал, что происходило дальше. Он видел, как вокруг собрались люди, видел разорванные облака и синее небо над головой. Его куда-то везли, сунув в рот скомканный платок и связав веревкой, как буйного больного.

Когда припадок начал ослабевать, он осознал, что лежит в больничной палате, а сидящая рядом некрасивая женщина проводит ему по лбу мокрой марлей.

- Все хорошо, голубчик, все хорошо!

Евгения по-прежнему трясло, однако он уже мог поворачивать голову и пытаться что-то говорить.

Он вдруг начал понимать, что с ним случилось. И впервые это понимание было совершенно четким и ясным.

Весь день он пролежал на железной койке, на дырявых простынях в большой палате, наполненной скверными запахами и стонами больных. Дрожь и муторность то отступали, то вновь набрасывались, как волны в час прибоя.

Он думал, что не заснет. Однако вечером ему сделали укол, от которого Евгений моментально размяк и потек.

- Евгений.

Призрак доктора Беннетта с озабоченным видом стоял у постели, проступая в почти непроглядной затхлой тьме.

- Случилось непредвиденное.

Евгений поднялся, оставив измученное тело и буравя доктора свирепым взглядом.

- К сожалению, ваш организм проявил…

- Покажите договор!

- Евгений…

- Я хочу видеть договор! – с железным остервенением повторил Евгений.

Доктор достал из неоткуда светящиеся листы бумаги. Евгений принялся перечитывать их.

- Этого пункта не было!

- Вы ошибаетесь, он был.

- Его не было. Я не обязан вам помогать ни в чем, кроме… вашего чертова морока!

- Вы заблуждаетесь, – невозмутимо парировал доктор. – Посмотрите, это указанно даже в начале. Евгений, я прекрасно понимаю, что вы чувствуете…

- Вы обманули меня! – вскричал Евгений, содрогаясь от ярости.

- Позвольте…

- Освободите меня сейчас же!

- Да, да, Евгений, конечно. Я уже работаю над вашим эм-м… оздоровлением. Уже завтра вы почувствуете себя гораздо лучше.

- Закройте контракт! – заорал Евгений так, что кто-то из больных заворочался во сне, видимо почувствовав гудящую в воздухе энергию. – Он недействителен, я разрываю его!

- Вы не имеете права, – жестко ответил Беннетт.

- Лжец!

Евгений стал надвигаться на доктора, совершенно не представляя себе, что будет делать, когда до него доберется. Беннетт отпрянул.

- Еще шаг и мне придется применить силу! Параграф четыре, пункт два!

Он предостерегающе вскинул руку.

- Это больно, Евгений! Еще шаг и…

Евгений сломался пополам, вдруг оказавшись не в силах двигаться и дышать. Душный, тягучий воздух облепил его подобно рою омерзительных мух. Беннетт погружал его в то мучительное состояние между сном и пробуждением, похожее на процесс утопления в болоте или увязания в зыбучих песках.

Во сне человек способен стерпеть такую боль и ужас, от которых наяву быстро сошел бы с ума. Евгению предстояло в этом убедиться.

Он слышал, как заворочалось и жалобно заныло на кровати его тело. Доктор смотрел на него с каким-то отстраненным спокойствием.

- Достаточно?

Пытка в одно мгновение прекратилась.

- Все хорошо Евгений. Уже завтра вам полегчает. Вы… молодец! – Беннетт нежно похлопал Евгения по спине и растаял в воздухе.

Евгений пробыл в больнице несколько дней. За это время ему действительно стало лучше. Судороги и конвульсии прекратились, сердцебиение пришло в норму, и лишь кровь по-прежнему продолжала жечься изнутри, как муравьиная кислота.