Страница 73 из 114
– Автографы раздавал.
– А-а… а мы тут на концерт собрались. Пойдешь с нами?
– Кто играет?
– «Седьмая тропа», – Сергей лучезарно улыбался и махал рукой фотографам.
– Да ну их. Надоели. Когда они последний раз альбом записывали?
– Не помню уже… лет сто назад, – Сергей состроил задумчивое выражение.
– А песни какие-нибудь знаешь?
Гитарист отрицательно качнул головой.
– Вот именно. Стремная группа, – я посмотрел на опустевшую бутылку. – Пиво закончилось. Надо в магаз сходить, – с этими словами я перепрыгнул забор, нырнул в Тень и пропал в толпе. Такое поведение озадачило даже музыкантов.
В магазин я, конечно, не отправился. Вместо этого я решил опередить остальную команду и первым добраться до сцены. В Тени физическая сила как будто возрастает, но это не так – происходит переосмысление возможностей из-за нового видения мира. Я с легкостью вскарабкался на невысокую стену стадиона, попал на забитые трибуны и побежал к огражденной тройным кольцом охраны сцене. Подмостки имели круглую форму и были установлены в центре поля. Посередине возвышалась целая башня из колонок, направленных во все стороны. Из этой башни вырастало металлическое дерево софитов. Родное освещение стадиона было довольно скудно, не смотря на проведенную незадолго небольшую реконструкцию, профинансированную самой группой.
Я выпрыгнул из Тени, как только добрался до сцены. К тому времени «Седьмая тропа» под ослепительным светом прожекторов все еще спускалась вниз через трибуны. Заметив меня, поле взревело. Стадион был забит до отказа – и трибуны, и само поле – меломаны разместились везде, куда смогли добраться и куда разрешила полиция. Люди ожидали команду с самого утра, и теперь получили награду за свое терпение.
– Добрый вечер! – крикнул я в микрофон. Из динамиков в это время звучал «Полет Валькирии», дабы придать торжественность шествию группы к сцене. А мне не хотелось никакого торжества, это было сродни ожиданию, растягиванию удовольствия, – а я желал действия. – Добрый вече-е-е-р! – повторил я еще громче, чтобы перекрыть музыку. Мне отвечали тысячи голосов.
– Мы рады вернуться домой после долгих… путешествий, – продолжал я. Звукорежиссер сделал Вагнера потише. – Надеюсь, ребята не слишком обиделись на мою самодеятельность. Если честно, начать концерт планировалось несколько иначе… Но что такое план? Люди планируют – будто рыбак закидывает удочку. Он не может знать, что клюнет на его приманку, но уже чувствует запах свежей ухи. А у рыбины на этот день совсем другие планы. Удача – вот что подразумевает план. Удача – когда все дороги по каким-то причинам сходятся в запланированной точке. Наш путь иной. У нас нет плана. Мы не уповаем на удачу. Мы ничего не ждем. Потому нам и открыта Седьмая тропа – дорога без конца и разочарований!
Команда собралась на сцене к концу речи, публика внимательно слушала. Музыканты заняли свои позиции и пробовали установленные заранее инструменты. Проводить саундчек мы не стали из соображений конспирации.
– Сегодня команда «Седьмая тропа» играет только для вас!
Игорь начал первым. По стадиону разлетелся громоподобный стук барабанов, напоминающий набат. Грохот продолжался до тех пор, пока тысячи сердец не объединились в одном ритме. Затем рявкнули гитары – музыканты решили сыграть что-то похожее на марш. Озеро голов вокруг нас заволновалось, и уже через несколько секунд разношерстная толпа превратилась в один танцующий организм. Никто не знал ни музыки, ни слов – даже исполнители, – но это никого не волновало. Каждый аккорд был последним шагом перед пропастью. Каждое слово будто звучало впервые. Мы все – кто находился в создаваемой группой энергосфере – предчувствовали дальнейшую судьбу композиции. Это не было ни гипнозом, ни дурманом, ни подавлением воли.
Нас много раз спрашивали: «как вы творите свою музыку?», – но никто не мог дать четкого ответа. Сегодня я готов раскрыть эту тайну. Если произвести короткую аналогию: наши концерты представляли собой огромный рояль, где публика являлась клавишами, а музыканты – пианистом. «Седьмая тропа» выбирала «тему», а затем нажимала на подходящие клавиши в присутствующих человеческих душах. Эти души звучали по-разному и создавали композицию. Гармония обеспечивалась тем, что звучать одновременно могли только определенные участки души. Музыка была единой нитью Судьбы, на которую нанизывалась публика.
Заходящее Солнце обрушивалось на восточные трибуны и разливалось на них оранжевой кляксой. Западная сторона стадиона все больше погружалась в сумрак. Это был сигнал для светооператоров – фонари на софитах пришли в движение, окрашивая сцену и море голов в различные цвета.
Первая песня длилась минут двадцать. Энергосфера охватила уже весь диапазон колонок, заканчивающийся в радиусе двухсот метров от стен стадиона, – расти дальше она уже не могла. Публика за это время разогрелась, и сила возвратилась к нам в удвоенном размере. К концу представления я готовился создать что-то мощное, дабы на века вбить в этот город память о нас. Следующая композиция должна была подарить нам в пять раз больше энергии.