Страница 50 из 114
Только не закрывай глаза.
Слова Тьмы придали мне решимости. Я встал на перегородку и занес ногу над пустотой. В голове пробежал панический образ человека падающего с крыши. И этот образ вызвал взрыв адреналина внутри меня, какой бывает у людей, прыгающих с парашютом или мчащихся в болиде на огромной скорости. Это было желание экстрима. Желание оттолкнуться от опеки контролирующих безопасность человека чувств и отдаться в руки суровой стихии Судьбы. Я не закрывал глаза и хладнокровно наблюдал, как нога опускается в черную ночь все ниже и ниже… Будь что будет.
А затем стопа уперлась в поверхность. Бледно-золотым светом разлилось пятно, вытянулось, исказилось, приобретая правильную геометрическую форму, и поползло по диагонали вверх. Я оказался на неширокой золотой лестнице, уходящей куда-то в хмурое ночное небо. Сомнений больше не оставалось, я двигался вперед. Ветер крепчал с каждым шагом, поручей лестница не имела. Я рисковал потерять равновесие или оступиться, и это было бы для меня смертельным исходом. Но адреналин глушил все сигнализации рецепторов и инстинктов. В какой-то момент ветер стих, и в мире остались только я и золотая полоса сказочной лестницы в тихой ночи. Впереди полоса эта уперлась в какой-то массивный объект, смутно напоминающий миниатюрный замок или католическую церковь. Теперь я знал, куда иду. Это был Храм.
Внимание привлекла вспышка в двухстах метрах от меня. С крыши соседнего здания, столь же высокого, стелилась вверх лестница, по которой уверенно шагали какие-то фигуры. Еще через какое-то время такие лестницы стали появляться на крышах остальных соседних зданий – высоких и не очень. Всего тонких золотых линий, ведущих к Храму, было около десятка. Сам Храм теперь напоминал не то гигантского паука, нависшего над Москвой, не то воздушный шар необычной формы, удерживаемый у земли золотыми канатами.
Храм был уже близко – я видел белый свет, пробивающийся из щелей по периметру створок массивных ворот. Контуры здания становились все четче. Сам Храм сиял в ореоле луны, покинувшей сейчас тюрьму хмурых туч.
Вдруг воздух прорезал дикий вопль. Он прозвучал где-то подо мной и, удаляясь, через секунду стих. Фигуры на лестницах замедлили движение и пытались разглядеть что-то, лежащее в свете фонаря у стен одного из домов. Кажется, кто-то действительно сорвался с крыши. Этот эпизод приглушил мой энтузиазм, я вдруг понял, что все происходящее вовсе не сон или сказка. Я подумал о том, что несколько минут назад точно так же мог не нащупать твердой поверхности лестницы в воздухе и рухнуть вниз на асфальт. И точно так же, меня проводили бы взглядом сожаления, но не сочувствия.
Фигуры на лестницах продолжили подъем, и никто не сделал ни одного движения в сторону тела – мертвого или все еще живого. Что говорить, я и сам не испытывал ни малейшего желания вернуться и осмотреть беднягу. Черный волк подсказывал, что этого делать не стоит.
Храм во время наблюдения за этим эпизодом стал как будто на несколько метров дальше. Я решил больше не отвлекаться и продолжил путь с еще большим усердием. По мере приближения к воротам правая створка распахивалась все шире, выпуская на волю яркий белый свет. Из недр Храма вырывалось тепло.
Когда я был уже совсем близко к воротам, правая створка распахнулась достаточно, чтобы осветить фасад Храма. Ни окон, ни скульптур, ни каких-либо привлекательных архитектурных мелочей здание не имело. Но на левой, закрытой створке, была интересная деталь: там был изображен даоский знак внутри уробороса. Приглядевшись, я заметил, что черно-белый круг находится не прямо в центре закольцованной змеи, а ближе к ее чешуйчатому телу, создавая впечатление, будто круг – это планета, вращающаяся по орбите-уроборосу. Сам даоский знак был выполнен то ли из блестящих камней, то ли из разноцветного стекла – это была голографическая картинка и при смене ракурса или освещения стороны круга менялись местами. Черное-белое, белое-черное… Подойдя чуть ближе, я разглядел на правой створке еще один уроборос – на этот раз без даоского знака.
Чувствуя сильнейше сердцебиение, я переступил порог Храма. Первое, что бросилось в глаза – белый мрамор на полу, потолке, стенах, лес колоннады из того же мрамора и виднеющиеся из-за частокола колонн языки огня. Кроме этого огня я не заметил никаких источников света, будто его излучал сам воздух или стены.
Как только я переступил порог, металлические ворота за мной с лязгом захлопнулись. Я невольно обернулся. На внутренней стороне ворот были изображены те же древние символы, что и снаружи. Обе створки были теперь сомкнуты, и два уробороса соединились в «восьмерку» бесконечности и напоминали два глаза: один смотрел куда-то вправо и вверх, другой многозначительно подмигивал отсутствием «зрачка». Если бы человек был обладателем левого глаза, психолог сделал бы вывод, что человек обращается к своему правому творческому полушарию и в данный момент может соврать.
Что дальше делать – я не знал. По логике необходимо было двигаться в сторону огня и узнать у кого-нибудь, зачем я здесь. Это первая мысль человека – двигаться к свету и теплу, даже если этот свет повсюду. Но я не спешил. Я слышал, как хлопали створки других ворот, слышались голоса и мелькали силуэты где-то за частоколом колоннады. Я медленно двигался вдоль стен, как бы желая не раскрывать все фланги на случай чего. Стены были украшены барельефами, изображающими какие-то сцены, – рассмотреть их было очень трудно из-за белого света, который лился сразу со всех сторон. Наличие барельефа вообще можно было заметить, только проведя ладонью по стене.