Страница 38 из 114
– Я думал, вы будете читать патриотические лекции, связанные с историей, и причитать об ущемлении славянского народа, – сказал я. – По-моему, все националисты только и ждут повода присесть на уши такими речами.
– Мы не националисты, – вздохнул Костя. – Мы не собираемся свою идеологию строить на спекуляции духовного унижения и исторической несправедливости. Я люблю Россию. Мне близка Россия с ее людьми, строениями, культурой, традициями и природой. Мне чужда Россия как геополитическое пятно на глобусе. Мы из тех, кто хотел бы жить в честном обществе. Нам стараются вменить, будто честное государство – это когда мнение большинства. Но ведь это не так. Законы принимают две сотни человек. А я не за большинство, я за каждого.
– Каждый человек не может принимать законы, – сказал я. – Для этого нужны люди, владеющие нужной информацией.
– Правильно. А какой информацией владеет наше законодательство? – Костя выдержал многозначительную паузу. – А такой: если есть какая-то проблема, нужно просто запретить выполнять действия, ведущие к ней. А теперь посмотрим на это с другой стороны. Чем, к примеру, опасен искусственный интеллект? Тем, что он руководствуется исключительно логикой. Мозг человека поделен на два полушария: левое логическое, и правое абстрактное. Если дать ИИ задачу решить проблему, он пойдет самым логичным путем, а именно – станет выявлять причины и бороться с ними. Но цепочка всех бед человека будет начинаться лишь в одном месте – в появлении человечества. ИИ придет к единственному выводу: нет человека – нет проблем. Государство идет другим путем – нелогичным, то есть сочиняет законы, призванные решить проблему. Нелогичный этот путь потому, что базируется на надежде. Типа, у нас есть проблема, мы придумаем закон и проблема эта должна решиться. ИИ такой дорогой не пойдет, ибо надежда – область абстрактного. Выходит, обществу решать проблемы нужно не поиском причинно-следственных связей. Но и законодательство больше накапливает новые проблемы, чем решает старые.
– И что, по-твоему, лучше отказаться от законодательства? – спросил я.
– Едва ли. Но законодательству нужно быть более позитивным. Сейчас нам говорят: не убивай, не кради, не давай взятки. Одни сплошные «нет». Один негатив. Шаг в сторону – и тебя расстреляют. Оттого людям и кажется, что они заперты в клетках государства и у них возникает желание вырваться из нее. И если отдельный прут этой клетки выглядит как «не убивай», то человек, желающий свободы, будет убивать, чтобы сломать этот прут. Человеку свойственно выражать свою волю, без этой воли его нет. Вот в чем беда. Двигаться надо не вглубь проблемы, считая причины, а в корне менять взгляд на законодательство. Я считаю, что будет больше пользы, если правительство скажет: да – люби, да – уважай, да – пропусти пешехода, да – сделай что-нибудь полезное, да – прояви себя. В психологии есть такое понятие, как правило нескольких «да»: чтобы собеседник согласился с тобой, необходимо задать несколько вспомогательных вопросов, на которые он вынужден дать положительный ответ, а затем задать главный вопрос, с которым собеседник по инерции тоже согласится. Если государство говорит «нет» народу, народ тоже отвечает «нет». Если скажет «да», то и ответ получит соответствующий. Вот так и достигается согласие в стране. Такой опыт начала Голландия, почему не продвинуться дальше? Наверно, пора уже выходить из средневековья.
– У меня перед глазами возникла картина: статья такая-то гражданского кодекса, – Сергей закрыл глаза, воображая. – «Влюбленность влечет за собой от месяца до трех лет наличия хорошего настроения». Или: «За переправу бабушки через дорогу предусматривается бонус в виде конфетки».
– Можно и так. Законодательство будущего должно выглядеть как социальная реклама, – согласился Костя.
– «Совершив доброе дело, не забудьте убежать подальше, пока вас не задавило благодарностью», – не унимался Сергей. – «Непревышение скорости на дорогах влечет за собой сохранение жизни»…
– Серега! – донесся крик из окошка кухни – Дима и Ксюша до сих пор там что-то резали или варили.
– Чо? – отозвался Сергей.
– Ты почему раньше не приглашал нас к себе на «виллу»? – спросил Дима в окошко.
Вопрос, казалось бы, безобидный, задел Сергея: дело в том, что Дима за последние полчаса раз десять задавал его и ответ ему, в общем, не был-то и нужен. Дима был обижен тем, что за все лето ни разу не побывал на этой шикарной по меркам города даче, а ведь Сергей и Дима за время знакомства в группе «Скальд» стали едва ли не лучшими друзьями.
Из кухни донесся заливной и поддельный смех Ксюши. В сердце у меня как будто защемило – я испытывал симпатию к этой девушке: то ли потому, что она была одна в нашем мужском обществе, то ли благодаря своему покладистому характеру Ксюша притягивала мужчин, зарождая в них желание защищать это хрупкое создание. К тому же девушка напоминала мне о Вике.
– Костя, кто это изображен у тебя на капоте? – спросил Игорь. – Какой-то бог солнца?