Страница 27 из 43
Каким-то непостижимым образом, ход ее мыслей все время возвращался к Белле и Эдварду. Она будто чувствовала, что меня все еще напрягала эта тема, и видимо, пыталась понять – почему.
- Джейк, ты говорил, что у них есть ребенок, – сонный голос прозвучал откуда-то из-под пледа, в который Лиса зарылась, свернувшись калачиком, - как такое возможно? У вампиров разве бывают дети? – вопрос застал меня врасплох, и я начал издалека:
- Ну, когда-то давно, кровососы обращали детей, не знаю уж по какой причине, в вампиршах просыпался материнский инстинкт, но тела их неизменны в вечности, и для деторождения не приспособлены. – Лиса внимательно слушала, затаив дыхание, неужели ее это так волнует? – Но вскоре вампиры поняли, что бессмертные младенцы представляют угрозу для всех: они были несдержанны, и не умели сохранять тайну, открыто демонстрируя свою сущность. Их всех истребили. С тех пор вампирам запрещено заводить детей.
- Это ужасно… а как же этот ребенок… у Калленов?
- Несси. Она не обращенная. – Я наконец-то решил, что Лисе лучше знать всю горькую правду о том, чем заканчивается «любовь» между вампиром и человеком. Может, это заставит ее одуматься и пересмотреть свои чувства ко мне. Видит бог, я этого не желал, до зубовного скрежета, но так будет правильнее. Честнее, по отношению к ней. Она должна знать. – Ренесми полукровка: наполовину вампир, наполовину человек. Белла зачала и выносила ее до перевоплощения.
- Это возможно? – воскликнула Лиса. И мне совсем не понравилось, то какой энтузиазм и даже неприкрытая радость, прозвучали при этом в ее голосе.
- Это стоило ей жизни, Лиса! – раздражение, смешанное со страхом за жизнь девушки, заставило меня очень ярко живописать все страдания Беллы, начиная от скоротечной, забирающей все жизненные силы, беременности, до физической смерти.
- Ты говоришь так, будто присутствовал при родах – зябко передернула плечами Лиса. Я промолчал.
-Значит… она вышла замуж за вампира ?– О, нет! Этот вопрос заданный таким невинным тоном, всколыхнул во мне целую волну самых головокружительных эмоций: я представил Лису в ослепительно - белоснежном платье, идущую под венец со мной…и залюбовался этой «картинкой» тщательно прорисовывая все мелочи, и сохраняя ее в своей памяти навсегда… убирая ее поглубже, на задворки подсознания, словно самую дорогую фотографию… поближе к сердцу, вот только… вряд ли этому суждено сбыться… реальность совсем не похожа на душещипательную мелодраму и Режиссер не завершит эту сцену финальным поцелуем на фоне заката, торжествующей музыкой и многообещающим будущим…
Поняв, что я утратил возможность быть с Беллой, я тогда полагал, что обрел свободу. Я думал, что силен, и способен предотвратить множество несчастий. Я считал себя почти всемогущим. Свобода давить кровососов и спасать людей вечно – это был фундамент моего самосознания в моей новой сущности.
«Свобода – это иллюзия, которой мы щедро себя награждаем» - сказал кто-то мудрый, с лукавой улыбкой, подразумевая, что все мы пленники самих себя, собственных желаний. И сколько угодно можно тешить себя надеждами, что все наоборот. «Давай, Джейк – в глубине души я знал, что наши отношения обречены, – поиграй со своей иллюзией, поговори с ней»…
Я повернул лицо, что бы сказать Лисе, что рождение Ренесми – это скорее исключение из правил, но увидел, что девушка уже задремала, уютно просунув сложенные ладони под щеку. Не решаясь прикоснутся к ней, что бы не разрушить очарование этого момента, я лишь протянул холодные пальцы, задержавшись в паре миллиметров от теплой, гладкой кожи – нежной как у маленькой девочки, и все еще сохраняющей запах морского бриза.
Мне до умопомрачения хотелось неизмеримо большего - скользнуть туда, под мягкое согретое покрывало, прижаться к ней всем телом, ощущая, как ее сердце бьется прямо в мою грудь, придавая импульс моему каменному сердцу. И ласкать ее… неистово, откровенно, хотя нет…. не так - медленно, и осторожно, исследуя и пробуя на вкус каждый волнующий изгиб, каждую клеточку ее разгоряченного тела… пить ее прерывистое дыхание…припадая бесконечно долгим поцелуем к мягким, сочным губам, растворяться в ней, проникая туда, где сосредоточилась ее горячая и влажная суть, напористо прорываясь в тесную, сжимающуюся глубину, погружаясь в неземное блаженство, и вздымаясь в экстазе, пока оглушительная яркая вспышка не взорвет наши тела, которые, распадаясь на атомы… на миллионы перемешавшихся звездных осколков не соберутся воедино, став уже неделимым целым, изменяя навсегда геометрию земного притяжения для нас двоих… мне хотелось… сжав зубы, я убрал руку и отвернулся, глядя в иллюминатор, осознавая, что это мучительно-сладкое напряжение и распирающая, но приятная боль в паху, теперь будет сопровождать меня бесконечно долго. «Доигрался с иллюзиями!» - горько усмехнулся я.
Мелисса.