Страница 21 из 101
- Все в порядке, - поспешно заверила всех, не сводящих с нее участливых глаз, эльфийка, чувствуя себя неловко от такого внимания.
- Доброй ночи, Мири. Хороших снов, - стеснительно пожелал девушке Макс, пятясь из комнаты.
- Ага, хватит на сегодня кошмаров, пусть тебе приснится что-нибудь радостное, - согласился Рэнд.
Один за другим мужчины покинули спальню жрицы, Элька, напротив, задержалась и подошла к кровати Мирей.
- Мири, что бы тебе ни приснилось, это, должно быть, было ужасно, - сочувственно сказала Елена. - Я не только слышала твой крик, но и ощущала ужас и боль.
Эльфийка кивнула и судорожно вздохнула, сжав краешек одеяла.
- Не хочешь рассказать? Обычно ночные страхи становятся не такими жуткими, если кому-нибудь о них поведаешь, - доброжелательно предложила Элька и попросила: - Раздели их со мной.
С минуту эльфийка боролась с собой, скрытность мешала начать исповедь, но желание поделиться тяжкой ношей побороло привычку носить боль в себе, поэтому Мири кивнула.
Элька, не дожидаясь приглашения, присела на краешек кровати, и целительница начала говорить:
- Я время от времени вижу этот сон, я ведь не только эмпатка и целительница, но и прорицательница, этот мой дар достаточно слаб, но его хватает, чтобы понять: то, что пугает меня - не просто заурядный кошмар. Этот ужас - не следствие моих дневных страхов или давних обид. Мой сон, - нежный голосок эльфийки опустился до шепота, - воспоминание о смерти в одной из прошлых жизней. Тогда я была русалкой. Каждый раз он начинается по-разному. С подобными мне я живу на маленьком атолле, плаваю в теплом ласковом море, ныряю за красивыми ракушками, делаю бусы из жемчуга, ловлю рыбу, беспечно играю в догонялки с друзьями. Но конец всегда один. Из глубин появляется чудовище, я никогда полностью не вижу его тела, только темную тень и жестокие пустые глаза. Это морской змей или акула, а, может быть, и что-то еще более странное и зловещее. Оно стремительно приближается ко мне, я пытаюсь скрыться среди водорослей, плыву изо всех сил. Но тщетно, оно быстрее, эта тварь настигает меня и хватает своими острыми, как ножи, длинными зубами. Потом остается только боль и темнота. И даже просыпаясь, я всегда еще чувствую боль последних мгновений и беспомощность. Из-за этого до сих пор не могу заставить себя спокойно смотреть на воду...
К тому моменту, когда Мири закончила свой краткий рассказ, ее всю трясло. По щекам безостановочно катились слезы.
- Лапочка, не плачь, - участливо промолвила Элька, обнимая укутанные одеялом хрупкие плечики эльфийки, укачивая ее, как ребенка, и аккуратно поглаживая по спине.
Елена никогда не считала себя чрезмерно сострадательным существом, готовым броситься утешать первого встречного и отдать последнюю рубашку нуждающемуся. Если ей и доводилось кормить бездомных кошек и собак, то только объедками со своего стола, а никак не купленным специально для этой цели сосисками. Элька трезво определяла суть своего характера тремя словами 'критичный здоровый эгоизм'. Но было в этой девушке Мири что-то настолько такое теплое и родное, что Елена неожиданно почувствовала к ней куда большие симпатию и привязанность, чем те, что испытывала к своему невозможно избалованному младшему братцу-ябеде. И ради этой близости, намеком проскользнувшей между ними понимающими улыбками, взглядами и парой фраз, Елена сейчас утешала эльфийку.
Через некоторое время, когда Элька поняла, что целительница малость успокоилась, она сказала:
- Это был очень страшный сон. Я бы, наверное, и под душ после такого не полезла, боялась бы воды даже в стакане. Но ты эмпатка, значит, можешь не только ловить чужие эмоции и распространять свои, но и внушать их. Теперь, даже если ты когда-нибудь столкнешься с такой тварью, то сможешь внушить ей такой ужас перед собой, что она будет улепетывать со всех плавников.
- Вообще-то наводить свои эмоции на других разумных мне запрещает обет жрицы, но, - Мири задумалась, - против подобного чудовища этот дар можно использовать, Ирилия милосердная меня простит. В крайнем случае, отмолю нарушение обета.
- Конечно, простит, - так убежденно, как будто она каждый день общалась с богами и знала их точку зрения по любому вопросу, подтвердила Элька.
- Извини за то, что тебе пришлось выслушивать мою исповедь, - уже спокойнее вздохнула Мири.
- Я сама об этом просила, - отмахнулась от оправданий Элька. - И вообще, обожаю слушать или читать страшные истории на ночь. Мне после них лучше спится. Считай, что твой жуткий сон я забрала любоваться, так что смотреть тебе придется что-нибудь новое, более забавное.
- Постараюсь, - робко улыбнулась целительница. - Спасибо, мне теперь и правда стало гораздо спокойнее.
- А на что еще нужны друзья? - вставая, ответила вопросом Елена. - Самых лучших и добрых снов тебе, Мири.
- Друзья? - задумчиво прошептала эльфийка, обнимая подушку. Ее тонкие брови сложились в вопросительные птичьи крылышки.
Элька тихо прикрыла за собой дверь и вышла в коридор. В зале совещаний горела пара ламп под светлыми абажурами в кованых бронзовых держателях в виде вьющихся стеблей экзотических растений. Мужчины сидели там и, тихо переговариваясь, терпеливо дожидались Эльку. Еще идя по коридору, Елена услышала, как Гал коротко отвечал на какой-то вопрос Рэнда:
- Нет, никаких потусторонних существ, насылающих кошмар, в комнате Мирей не было. Дом чист. Лезвие моего клинка не меняло цвета.
- А что, обычно меняет? - тут же заинтересовался любопытный Фин странным феноменом.
- Да, - отрезал воин, показывая, что не настроен обсуждать детекторно-экстрасенсорные возможности своего уникального оружия.
Когда Элька вошла, к ней обратились все вопросительные взоры продолжающих бдение мужчин, хотя Макс зевал просто отчаянно и даже украдкой щипнул себя за руку, чтобы не уснуть. Кажется, опять перестарался и заделал синяк.