Заветные желания

У меня тоже есть заветное желание, но его исполнить невозможно. Знаешь, если бы мне даже дали гарантию безопасности, я все равно не вернулся бы на родину. Мне слишком стыдно, и как бы я объяснил свое отсутствие?

Твой брат недавно потерял жену, а теперь и сам при смерти. Скоро тебя найдет его адвокат. Пишу для того, чтобы предупредить тебя об этом заранее, может, сумеешь скрыть от детей.

Вот и все, что тебе нужно знать. И еще одно, я хочу, чтоб ты знала, что я очень тебя люблю и всегда любил несмотря ни на что. Не избалованный материнской лаской (ты мою маму знаешь), я именно с тобой узнал настоящее тепло и нежность, в моей жизни ты – главный человек. Жаль, что мы стареем вдали друг от друга и никогда не увидимся. Наверное, у меня есть могила. Ты туда все-таки ходи, там действительно похоронен я – прежний и моя прежняя жизнь.

Прости, что взваливаю на тебя такой груз, но уверен, что ты все сделаешь правильно. Целую. Твой муж.

Олег

Питерское небо привычно плакало серым дождем, осенние листья прилипали к мокрому асфальту. Поток разноцветных автомобилей двигался по проспекту, прохожие невесело выглядывали из-под зонтов. Олег Дмитриевич подъезжал к вокзалу в унылом настроении. Предстояла не очень комфортная поездка в беспересадочном прицепном плацкартном вагоне на Украину в течение почти полутора суток. Существовали, разумеется, и другие способы добраться в нужное место, но многолетняя практика этих поездок показала, что выигрыш во времени невелик (а если нелетная погода, так и вовсе сводится к нулю), а пересадки и ожидания выматывают больше, чем скука беспересадочного вагона, пропахшего дорожной едой и пивом.

В вагон он вошел за пять минут до отправления, в его отсеке уже сидели попутчики: женщина средних лет, седая старушка и неопрятный подвыпивший парень, на боковом месте – молодая мамаша с пятилетней дочкой. Олег Дмитриевич, никогда не отличавшийся общительностью, сразу погрузился в чтение журнала, но, как это обычно бывает, уже через пару часов составил какое-то мнение о попутчиках.

Старушка возвращалась домой из гостевой поездки к детям и внукам, страдала множеством болезней, особенно мучила гипертония. Парень приезжал в Питер на заработки, но его обманули, заплатили меньше обещанного, а то, что заработал, было у него украдено при прощании с «пацанами» благо, хоть паспорт и билет ему оставили. Молодая мамаша ехала в гости к родителям, дочка ее оказалась послушным и нешумным ребенком. А женщина лет сорока пяти, Ольга Ивановна, ничего о себе не рассказала кроме того, что едет домой после побывки у дочери.

Олегу Дмитриевичу почему-то не читалось, он стал исподтишка наблюдать за соседями. Ольга Ивановна чем-то понравилась ему, не столько внешностью, сколько поведением. Она с интересом выслушивала старушку, измеряла ей давление, не поленившись достать из дорожной сумки тонометр, обсуждала с нею народные рецепты. Парня подкармливала всю дорогу, так как у него не было ни еды, ни денег. С девочкой во что-то играла, рисовала, рассказывала сказки. И все это очень спокойно, без навязчивости, с юмором. Исподволь наблюдая за этой женщиной, он подумал, что она чем-то расстроена, и с удовольствием почитала бы книжку или молча смотрела бы в окно, но, не желая поддаваться своему настроению, любезно общается с попутчиками.

Она как-то сразу стала центральной фигурой их маленького кружка, рядом с нею было очень уютно, и Олег Дмитриевич с удивлением обнаружил, что все чаще участвует в общей беседе, нисколько не смущаясь. Присмотревшись к Ольге Ивановне, он понял, что она все еще хороша собой, несмотря на возраст. Среднего роста, средней полноты, с коротко стрижеными каштановыми волосами и карими глазами, она обладала правильными чертами лица и каким-то особенным обаянием, которое пробивалось сквозь природную сдержанность. Она кого-то напоминала ему… Когда наступила ночь и все улеглись на свои полки, он понял, кого именно. И долго смотрел в темноту, вспоминая свою жизнь.

Он рос очень спокойным, немногословным ребенком, таким и остался на всю жизнь. Легко учился, занимался спортом, рано понял, что будет только врачом, и больше никем. В старших классах он стал одним из самых привлекательных мальчиков школы, высокий, крупный, синеглазый блондин с широкими плечами и белозубой улыбкой. Но он был болезненно застенчив, скрывая этот «ужасный» недостаток за молчаливостью и вечной занятостью чем-то полезным. Никто из его одноклассников никогда не назвал бы его застенчивым, скорее охарактеризовали бы его как «гордого», «занудного», «зубрилу».

Девчонки, даже самые красивые, недоумевали по поводу его равнодушия к женскому полу. Он никогда ни за кем не ухаживал, ни к кому не проявил интереса, не встречался ни с одной девочкой. Таким же он остался и в институте. В общественной жизни участвовал мало и неохотно. Больше всего времени проводил в библиотеке, учился «как зверь».

Среди ребят друзей у него было мало, в основном по спортивному залу, где он регулярно занимался «для себя». Спиртного он почти не пил, изредка позволяя себе бокал вина или рюмку коньяку. Откровенные разговоры своих друзей «про баб» ненавидел и никогда в них не участвовал. Его молодое тело напоминало о своих тайных желаниях эротическими сновидениями, но, как будущий врач, он отлично понимал, что это бушуют гормоны. А заставить себя подойти поближе к какой-нибудь хорошенькой студентке не мог. Даже его строгая бабушка, у которой он жил, удивлялась и беспокоилась по этому поводу. Да и сам он мучился сомнениями, боялся, что друзья заподозрят что-то неладное. Особенно пугали его активные и общительные девушки с яркой внешностью, недвусмысленно добивавшиеся его внимания. Всю жизнь он страдал от той охоты, которую вели на него женщины, но и себя в роли охотника не видел.

Он впервые познал интимную сторону жизни в двадцать один год. Летом на родительской даче в Подмосковье познакомился с женщиной, которая была старше его лет на десять. Она снимала соседскую дачу, жила там с восьмилетним сыном и его няней, а ее состоятельный муж наезжал к ним по выходным. На пляже Олег учил ее сына плавать, играть в карты, вместе ходили в лес. Она была довольно плотного телосложения, не красавица, и, кажется, не слишком умна. Но было в ней нечто, что не вызывало в нем обычной застенчивости. Возможно, это было ее спокойствие и отсутствие явного интереса к его особе, она просто не принимала его всерьез и, уж точно, за ним не охотилась. Просто любовалась красивым юношей, шутила с ним по-дружески, много смеялась. Но однажды она мимоходом погладила его по голове, и его обдало горячей волной. В тот же вечер он очутился в ее спальне, которая находилась на втором этаже. Сын дачницы со своей няней спал внизу. Спортивному высокому Олегу ничего не стоило взобраться по перилам веранды. Все происходило в полной тишине и темноте. До сих пор он не понимает, как решился на это, но женщина не удивилась, не испугалась, и так сумела провести с ним первый урок страсти, что он, много читавший об этом ранее, понял, что литература бледнеет в сравнении с реальностью.

Их свидания продолжались почти месяц. Днем они вели себя как малознакомые люди, никто ничего не заподозрил – ни его родители, ни брат, ни ее ребенок. Только няня поглядывала на него как-то лукаво, но не позволила себе ни одного намека на свою осведомленность. Но какое это могло иметь значение! При встрече с возлюбленной Олег внутренне замирал и мечтал только о наступлении ночи, когда они будут принадлежать друг другу, не говоря ни слова.

Однажды утром Олег узнал от матери, что соседи уехали. Он был ошеломлен. Ни фамилии дачницы, ни ее городского адреса он не знал, это было очень больно, он не мог понять, почему она так поступила с ним. Больше они никогда не виделись.

После этой истории он еще больше замкнулся в себе, часто вспоминал свой первый роман, ни одна женщина не шла ни в какое сравнение с его первой возлюбленной. Чем она так привлекла его? Олег подозревал, что причина была в ее похожести на его мать. Вот и не верь после этого старику Фрейду! Мать была для него очень любимым человеком, эталоном женщины. С тех пор ему всегда нравились спокойные, чуть загадочные женщины средней полноты и с темными волосами. А женился, как это часто бывает, на женщине совершенно другого типа – нервной худой блондинке.