Счастье – обман

– Всё будет хорошо, красавица. Я побуду в Мэлбуте, дождусь результатов.

– Но почему вам не остаться в Гостевом дворце? Он такой огромный, всем места хватит!

– Запрещено, ты же слышала распорядительницу. Потерпи. Это недолго.

– Три дня! Это долго.

– Пролетят, и не заметишь. Постарайся не высовываться. После отбора заберу тебя, и поедем к дедушке.

Майра отступила на шаг, быстрым движением осушила щёки, кивнула:

– Хорошо, господин Дубл. А сколько ехать в замок графа? Папа ведь там?

– Виконт уже там. Мы дня за два доберёмся.

Майра облегчённо вздохнула: меньше чем через неделю снова увидит отца! Она сделала реверанс, ещё раз поблагодарив своего спутника, и пошла к поджидавшей её горничной. Дубл криво усмехнулся и проскрипел ей вслед:

– Что ж, сделал, что мог. Надеюсь, его сиятельство не слишком разочаруется, когда эту деревенщину отсеют на первом же осмотре.

Тонкий слух позволил девушке расслышать его слова, но Майра не обиделась, напротив, она была бы рада как можно сильнее огорчить графа. Всё, чего ей сейчас по-настоящему хотелось – поскорее оставить в прошлом столичную историю и увидеться с отцом.

Участниц отбора поселили на втором этаже двухэтажного крыла Гостевого дворца. Каждой девушке выделили просторную комнату. Кровать, туалетный столик и платяной шкаф прятались в алькове. Рядом с изножьем кровати был проход в уголок личной гигиены, как назвала его горничная. Парадная часть имела диван, два кресла и овальный стол. В прежние времена Майра и не мечтала о собственных покоях, её уголок в родном доме по острому замечанию отца быль чуть просторней гроба. Пара недель, проведённая в провинциальном особняке, когда Дубл приобщал подопечную к аристократической жизни, тоже не дала достаточно опыта. «Если Гостевой дворец оформлен так роскошно, что ждать от Королевского?» – удивлялась Майра.

Рыженькая горничная прятала глаза и кусала губы, чтобы не рассмеяться, пока гостья разглядывала картины, ковры и вазы со свежесрезанными цветами.

– Сундук я распаковала, ваша милость, платья развесила, бельё сложила на полки. Ужин подадут через час. Можно идти?

– Да-да… конечно, – оглянулась на девушку Майра, спасибо.

Рыженькая не удержалась-таки, прыснула в кулачок и выбежала за дверь.

Привыкшей не только обслуживать себя, но и вести хозяйство девушке не требовалась помощь, чтобы переодеться. Ещё дома, обсуждая с портнихой фасоны платьев, она наказывала кроить их так, чтобы не было нужды привлекать служанок для стягивания корсета, застёгивания крючков или расправления шлейфа. Выбрала из висевших в шкафу самое невзрачное – серое с чёрной отделкой. Немного постояла перед зеркалом в чеканной металлической раме. Состроила унылую физиономию, не удовлетворилась этим, чуть раздула правую щёку и прищурила глаз. Похоже на флюс? Пусть думают, что у претендентки болят зубы.

За кривляньями и застала северянку распорядительница, заглянувшая, чтобы пригласить в столовую. Это была дородная сорокалетняя дама с двойным подбородком и закрученной вокруг головы косой.

– Пожалуйте ужинать, ваша милость, – сказала она с нарочитой почтительностью, сверля взглядом перекошенное лицо претендентки в принцессы. – Прикажете пригласить лекаря?

– Не-е-ет! – замахала рукой Майра. – Поболит и перестанет, у меня всегда так!

Сочувствия во взгляде распорядительницы не появилось, мелькнула, скорее, брезгливость. Женщина наклонила голову и попятилась, приглашая девушку следовать за ней. По пути на первый этаж провожатая поведала, что остальные участницы отбора уже два дня как собрались, ждали только графиню Майру Рутт.

– Майру Вела Тойр, – машинально поправила женщину Майра и снова удостоилась презрительного взгляда. Хмыкнула, но промолчала. В родном городе, хоть жили они с отцом бедно, и ей приходилось зарабатывать на жизнь плетением кружев, соседи и богатые заказчики смотрели на неё уважительно. Здесь же на словах патокой поливают, а во взглядах – один горький перец. Неприятные мысли улетучились, как только она вошла в зал с длинным столом по центру. Вдоль стен стояли девять девушек, которых легко было принять за близнецов. Майра поймала дежавю. Такое же неуютное чувство она испытала, войдя однажды в зеркальную комнату Дуллы Мот. Правда, в тот раз отражения были одеты одинаково, а сейчас наряды девушек пестрели самыми разными цветами.

Соперницы выстроились с двух сторон от длинного стола, но не спешили занимать места. Во всех обращённых к ней взглядах Майра заметила любопытство. «Ну как, – будто спрашивали они, – ты тоже удивилась?» Разумеется, она удивилась.

Стоявшая ближе других высокая девушка поманила новенькую, указывая на свободное место рядом, и, когда Майра подошла, сказала со смехом:

– Признаться, я как увидела остальных, подумала, что мой папашка прогулялся по всей стране и наделал одинаковых дочек!

– Одра! – одёрнула болтушку распорядительница. – Будьте так любезны, приготовьтесь к молитве.

Она прошла вдоль всего стола и замерла в торце, воздев руки и устремив глаза к потолку. Все девушки последовали её примеру, только Одра, прежде чем принять благопристойный вид, успела шепнуть:

– Щедрую Благу почитают. Но это здесь, в Гостевом. Король за Всесильного Готома стоит. Так что – двоебожие. Если у тебя другие, лучше помалкивай.

Майра кивнула, ответив девушке благодарным взглядом. Хоть какая-то поддержка в непривычной обстановке. Одра была ей симпатична своей открытостью и отсутствием лукавства. Об остальных пока никакого впечатления не сложилось. Одинаковые позы, поднятые вверх глаза и беззвучно шевелящиеся губы.

Предупреждение о здешних ограничениях было сделано Одрой не напрасно. Считалось, что каждый человек волен выбирать кому молиться, но, как правило, подчинённые старались подражать начальникам. На деле свободой выбора обладали только высокопоставленные или очень богатые люди да бедняки, которым нечего терять. Остальные предпочитали приспосабливаться. Во всяком случае, на словах. В столовой происходило именно это. Майра была уверена, что у приехавших из разных городов претенденток имеются семейные традиции почитания одного из богов, и вряд ли это Блага, однако все они с показным чувством повторяли слова молитвы за распорядительницей, и никто не смотрел в сторону. Северянка прикрыла глаза и помолилась:

– Благодарю Тебя за помощь, Премудрый Восх, а теперь прошу вразумить Твою глупую почитательницу. Я не понимаю происходящего. Почему приглашённые девушки на одно лицо? Нас для этого рисовали в прошлом году? У короля настолько однозначное представление о красоте?

– Майра! – резкий голос распорядительницы выдернул её из молитвы, можно садиться.

Действительно, остальные девушки успели занять места за столом, а разносчики уже катили тележки, позвякивая расставленной на них посудой.

5

Перед сном полагалась прогулка. Назавтра намечены смотрины, девушки должны выглядеть свежими. Распорядительница сидела на веранде, чуть возвышавшейся над разбитым позади Гостевого дворца цветником, и, подобно старому полководцу, проверяющему ход войсковых учений, наблюдала за подопечными. Майра и Одра остановились около хризантем, усыпанных жёлтыми, похожими на бабочек-лимонниц, соцветьями. Мимо, хрустя мелким гравием, фланировали остальные девушки, неизменно скашивая глаза на стоявшую с независимым видом Одру. Она посмеивалась.

– Сторонятся, как прокажённой. Ты первая отважилась со мной разговаривать, – усмехнулась она вслед очередной паре, направлявшейся к соседней клумбе.

– Почему?

– Говорю, что думаю. Не хотят, чтобы Ныта связала их со мной.

– Ныта?

Одра кивнула в сторону веранды. Майра, обернувшись, перехватила взгляд распорядительницы.

– Теперь и ты вольнодумщица, – засмеялась новая подруга. – Можешь попрощаться с перспективами.

– Ты уже попрощалась, я смотрю? – тоже хихикнула Майра.

– Мне с самого начала ничего не светило.