Чикатило. Явление зверя

– Извините, товарищ капитан, – пробасил парень. – У нас ввели внутриобъектный режим. Как угонщик этот пролез, так нас теперь так дрючат… – он споткнулся и поправился: – Простите, сильно проверяют. Вы ведь тоже из-за угонщика?

Витвицкий кивнул, уточнил предельно вежливо:

– Простите, как вас по имени-отчеству?

– Валера, – уже бодрее отозвался охранник.

– Подскажите, Валерий, а как угонщик на территорию попал?

– А хер его… – он снова споткнулся и поправился: – Простите, пес его знает. Я не видел, Петрович же дежурил. Но через КПП он пройти не мог. Ворота закрыты были. Выходит, через забор.

Витвицкий в который раз поглядел на верхний край забора, по которому тянулась колючая проволока.

– Под током? – уточнил на всякий случай, кивая на проволоку.

– Шутите? На хера по ней ток пускать? – охранник удивился настолько искренне, что даже забыл поправиться.

Капитан кивнул, подошел к забору вплотную и посмотрел на верхний край, будто кот, прицеливающийся к прыжку. Но не прыгнул, а повернулся к молодому охраннику:

– Валерий, – спросил он, немного смущаясь, – а вы не могли бы меня подсадить?

В здание УВД Витвицкий ворвался, как выражались незабвенные Ильф и Петров, стремительным домкратом. Отмахнулся удостоверением от дежурного, пронесся через вестибюль и, едва не сбив кого-то с ног, побежал вверх по лестнице.

Как раз в этот момент из кабинета после допроса выводили Шеина. Следом вышли Ковалев и Кесаев с папкой под мышкой.

– Предлагаю продолжить после трех. Допросы допросами, как говорится, а обед по расписанию, – Ковалев был миролюбив – видно, индивидуальный допрос, в отличие от перекрестного, прошел без эксцессов.

Впрочем, эксцесс не заставил себя ждать и явился двум полковникам в виде расхристанного, запыхавшегося капитана. Витвицкий вылетел с лестницы в коридор, увидел конвоируемого Шеина и коршуном кинулся к нему.

– Покажите руку! Ту, с царапиной! – потребовал капитан у Шеина.

– Товарищ капитан, не положено… – опешил конвоир.

– Я только посмотрю, – мужчина и не думал ослаблять напор. – Быстрее.

Повинуясь натиску всегда тихого капитана, конвоир кивнул Шеину – мол, можно. Витвицкий с какой-то маниакальной поспешностью схватил парня за предплечье, вывернул руку запястьем к себе, вздернул рукав и впился хищным взглядом в глубокую кривую царапину.

Шеин испуганно смотрел на странного капитана, который повел себя еще страннее – неожиданно улыбнулся, но руку напуганного арестанта отпустил.

– Ты белены объелся, капитан? – в голосе Ковалева было больше язвительности, чем злости.

Витвицкий обернулся и только теперь заметил стоящих рядом полковников. Ковалев откровенно развлекался, Кесаев играл желваками.

– Товарищ капитан, потрудитесь объяснить, по какой причине вы находитесь здесь, а не в архиве? – ледяным тоном произнес Кесаев.

– Я на обед, Тимур Русланович. Догоняйте, – ухмыльнулся Ковалев и пошел прочь.

Следователь буровил взглядом счастливого Витвицкого. Внезапное появление психолога и радостная идиотская улыбка на его физиономии должны были иметь под собой очень веские основания, иначе… Иначе он, ей-богу, претворит в жизнь угрозу отправить этого «помощника» в Москву с волчьим билетом.

– Вы что делаете, Витвицкий? – холодно процедил Кесаев.

– Тимур Русланович, я очень прошу вас, уделите мне пять минут своего времени, – с трудом сдерживая улыбку, попросил Витвицкий.

Кесаев одарил капитана убийственным взглядом.

– Пожалуйста, товарищ полковник. Это важно.

Вздохнув, Кесаев сделал несколько шагов по коридору и толкнул дверь, пропуская Витвицкого вперед.

В кабинете Кесаев прошел к столу, Витвицкий семенил следом, его переполнял азарт.

– Во время следственного эксперимента в показаниях Шеина возникли противоречия, – уверенно говорил капитан. – Он привел нас точно на место убийства, но говорил так… будто не спрятал там тело, а нашел его…

Кесаев сел за стол. Витвицкий остался стоять, закончил радостно:

– И удочки, по его словам, из листьев торчали.

– К чему вы все это? – мрачно поинтересовался Кесаев.

– Я был в троллейбусном депо, где задержали Шеина. Там по забору колючая проволока идет. Я не врач, но я уверен… Характер повреждения… царапина на руке Шеина… это не от сломанной удочки. Расщепленный бамбук не так царапается…

– Серьезно? – губы следователя тронула полуулыбка. – А как?

Витвицкий рывком отдернул рукав, заголяя руку. По предплечью, там же, где и у Шеина, у него тянулось несколько мелких царапин.

– Вот так, – радостно сообщил капитан, демонстрируя начальству исцарапанную руку.

Кесаев взял подчиненного за запястье, повернул его руку к свету, разглядывая царапины.

– Удочку покупали специально? – поинтересовался он.

– Ага, – с детской непосредственностью улыбнулся Витвицкий. – В «Спорттоварах». Сломал и попробовал. Видите?

Кесаев отпустил руку психолога.

– Совсем иной характер царапин, – не унимался капитан. – А Шеин… Он ободрал руку о колючую проволоку, когда лез через забор.

И Витвицкий завернул рукав на другой руке, демонстрируя длинную царапину, очень похожую на царапину Шеина.

– Вот, это от колючей проволоки!

Кесаев хмыкнул:

– Йодом хотя бы обработали?

– Перекисью… Неважно! – Витвицкий сиял, как именинник. – Я не специалист, но… тут и не надо быть специалистом, Тимур Русланович. Видно же…

Кесаев слушал, вернув привычное непроницаемое выражение. Глядя на его каменное лицо, Витвицкий невольно сбавил обороты:

– Это, конечно, ничего еще не доказывает, – сдержанно закончил он. – Но… дает повод для размышлений…

– М-да… – произнес следователь, достал из папки знакомое экспертное заключение и протянул Витвицкому.

– Что это? – опешил тот.

– Копия экспертного заключения по ножу, изъятому у Шеина при задержании. Тоже дает повод для размышлений.

Витвицкий побежал взглядом по тексту.

– Читайте-читайте.

– «…Нельзя исключить, что данный нож мог быть предполагаемым орудием убийства…» – прочел вслух капитан и посмотрел на Кесаева растерянно. – Но ведь мог и не быть. Формулировка размыта…

– Вы точно психолог, а не юрист? – поинтересовался Кесаев, забирая документ и убирая обратно в папку.

Витвицкий понуро молчал, запал у него иссяк окончательно.

– Хорошо, свободны.

Мужчина поплелся к двери. Казавшееся невероятным открытие, переворачивающее все дело совсем в другую сторону, разбилось о непробиваемую стену.

– Капитан! – окликнул Кесаев.

Витвицкий обернулся.

– Все, что вы мне сейчас изложили, подготовьте до вечера в письменной форме, – неожиданно мягко сказал Кесаев и, видя, как на физиономию Витвицкого возвращается улыбка, добавил суше: – Но отчет по работе в архиве никто не отменял.

Чикатило остановился у кабинета начальника, постоял секунду, будто собираясь с мыслями: с чего это начальство под конец рабочего дня на ковер вызвало? Одернул пиджак, постучал и тут же, не дожидаясь ответа, распахнул дверь.

Начальник что-то писал. На стук и звук распахивающейся двери вскинулся, готовый спустить собак на самовольного визитера, но передумал, увидев Чикатило.

– А, Андрей Романович. Заходи, садись.

Мужчина прошел к столу, сел напротив начальника. Трепета перед хозяином кабинета он явно не испытывал, вел себя спокойно и уверенно. Начальник протянул ему через стол руку, Чикатило ответил на рукопожатие.

– Как семья, как дети? – живо осведомился начальник.

– Спасибо, все хорошо. Живы, здоровы.

– Сколько твоим, напомни?

– Сыну четырнадцать только исполнилось, дочке – восемнадцать.

– Большие уже… хотя… В этом возрасте глаз да глаз… Кстати, слышал? Поймали этих, которые детей по лесополосам насиловали и убивали.

– Поймали? – удивленно вскинул брови Чикатило.

– Да, у меня кум в прокуратуре, так он рассказал – двое, оба признались. И как таких тварей земля носит, а?