Страница 58 из 259
Дом колдуньи оказался как раз таким, каким описывался в великом множестве аальхарнских страшных сказок: маленький, тесный, доверху набитый бесчисленным множеством мешков и мешочков, тряпочных кукол для наведения порчи, связками покойницких свечей, сушеными крыльями летучих мышей, которые свисали на нитках с потолка, он внушал подлинный ужас.
Софья пискнула от страха и уткнулась лицом в мешковину подушки. Так она и лежала, боясь, что судорожное биение ее сердца привлечет обитающих тут чудовищ, пока в комнату не вошел Шани. Софья обрадовалась ему, как родному, но произнесла только:
— Шани, как хорошо, что вы здесь.
И заплакала от облегчения.
Вопреки ее ожиданиям, ведьма оказалась довольно миловидной женщиной. По возрасту находясь ближе к тридцати годам, она смело могла именоваться девушкой: цвет лица, пухлые красные губы и идеальная осанка это вполне позволяли. Сколько же ей было лет на самом деле, Софья и подумать не решалась. Ведьмы живут долго, несколько веков, сохраняя очарование и молодость благодаря особым зельям. Ну и Змеедушец, их хозяин и защитник, тоже вносит свой вклад. Стоя во дворе, Софья краем глаза следила за манипуляциями, которые Худрун проводила с ее плечом и думала о том, насколько велик грех исцеления у ведьмы. Колдунья смазала пострадавшее место вонючей мазью, приятно холодившей кожу, крутила руку и так и этак и в итоге оставила в покое. Шани, наблюдавший за целительским процессом, задумчиво произнес:
— Он расправляет мне крыло и рабством тешится моим…
— Было бы, чем тешиться, господин поэт, — парировала Худрун и ласково потрепала Софью по щеке. — Ну вот, девочка, переживать тебе не о чем. Перелома нет, вывиха нет. Просто ушиблась, когда падала. Сладкие сны-то посмотрела?
При воспоминании о том, что ей приснилось, Софья вздрогнула. Содрогнулась всем телом и, не осознавая того, взяла Шани за руку — как ребенок, который боится потеряться во тьме. Ведьма понимающе качнула головой и сказала:
— Ну ничего. Есть у меня средство.
* * *
Устроив нежданных гостей в одном из сарайчиков, Худрун дала им чайник с травяным отваром и, что удивительно, две фарфоровые чашки, невесть как попавшие в эту глухомань и прекрасно сохранившиеся. Выдав Софье пару домотканых одеял, ведьма сказала, что отправляется готовить необходимое зелье, и добавила:
— Сидите тут, отдыхайте, и только не мешайте мне, Заступника ради. Собьюсь, придется все заново начинать.
— Слушаемся и повинуемся, — ответил Шани и, когда Худрун скрылась в доме, заглянул в чайник и повел носом: — Так, ага: светоголов, листья чапеля и млечника… Пить можно. Хороший успокаивающий отвар.
Софья вздохнула с облегчением и протянула ему свою чашку. Смотреть страшные сны ей больше не хотелось.
Спустя полчаса, когда первая чашка была выпита, Софья поудобнее устроилась на стогу ароматного сена и поняла, что страх начинает ее потихоньку отпускать. Подумаешь, ведьма… Пока же она их не сожрала, ну может и дальше все обойдется. Шани осторожно потягивал отвар, и Софья видела, как с его усталого бледного лица уходит застарелая тоска, сменяясь умиротворением и покоем. Снаружи медленно, но верно густели сумерки; глядя в маленькое окошко, Софья замечала, как по маленькому дворику ползут тени. Верхушки окружающих двор деревьев — а ведьмина заимка располагалось прямо в чаще леса — еще золотило уходящее солнце, но внизу уже хозяйничал вечер. Представив, что здесь может твориться по ночам, Софья поежилась. Может быть, именно сегодня ведьма выпорхнет в трубу на метле и полетит на шабаш: пить кровь некружных младенцев, плясать под звуки бесовских рожков и предаваться блуду с колдунами. Или же ей может приспичить воткнуть нож в дерево и выдоить всех соседских коров подчистую. Многое рассказывалось о делах ведьм, и многое могло случиться нынешней ночью; Софья отошла от окошка подальше и села на свое одеяло.
— Страшно? — спросил Шани.
— Страшно, — призналась Софья. Шани усмехнулся и, протянув руку, погладил ее по плечу.
— Она не ведьма, — сказал он. — Худрун — дочь того самого зельевара Крета. Когда его сожгли, то она сбежала и несколько месяцев бродила по стране, скрывалась. Я нашел ее чистым случаем, а потом поселил здесь. Будешь смеяться, но она тут живет под полным патронажем инквизиции.
Софья действительно рассмеялась — от облегчения. Мысль о том, что все страхи оказались напрасными, развеселила ее так, что казалось, будто кровь в жилах вскипает радостными пузырьками.
— А я-то подумала! — весело воскликнула Софья.
— Что она есть некружных младенцев? — с улыбкой предположил Шани.
— И летает на шабаш!
— И пьет кровь из соседей?
— И коров у них выдаивает! Шани, что ж я глупая такая! — отсмеявшись, Софья отерла глаза и налила себе еще чашку отвара. — Впрочем, чему ж удивляться, все это рассказывают о ведьмах. Вы, должно быть, еще и не такое слышали.
Шани кивнул, отпив из своей чашки. В сарае было почти совсем темно: через окошко был виден теплый золотистый свет в домике Худрун, и Софья чувствовала какое-то уютное спокойствие, словно после долгих странствий вернулась домой, и теперь ей больше некуда спешить.
— По долгу службы я слушаю самые разные рассказы. Некоторыми можно пугать детей, а некоторыми взрослых, — сказал Шани. — Хочешь, расскажу тебе о том, как злостная ведьма спасла девушку от бесчестия?
— Расскажите! — воскликнула Софья с восторгом ребенка, которому пообещали захватывающую сказку. Шани покачал чайником и, убедившись, что отвара там еще в достатке, сказал: