Страница 43 из 55
- В нашей группе человек тридцать. Слышал, что есть еще несколько общин. Может, правда, а может, все, кто здесь, и в самом деле последние, кто остался.
- Здесь, это где? - потребовала уточнения Анна.
Старик пожал плечами:
- У этой местности нет названия. Как, впрочем, и у любой другой. Все вокруг одинаково. Но это и к лучшему, так нас сложнее отыскать торговцам головами, как тот, которого ты застрелила.
- Застрелила? - переспросила Анна.
Перед мысленным взором всплыл образ Халифа, автомат в его руках. Черный зрачок автоматного дула - последнее, что отпечаталось в памяти.
- Не помнишь, как спасла ее?
Старик кивком указал на Айку.
Анна скосила взгляд на девочку. Точно, это же та самая девчушка, которую хотел прирезать Халиф.
- Ее помню, - пробормотала Анна. - Больше ничего.
- Халиф был известнейшим охотником, - произнес старик. - Такие, как он, охотятся на людей, истребляют поселения, уничтожают друг друга. Его банда напала на нас. Благодаря тебе, нам удалось отбиться. Правда, многие из наших погибли и поселение пришлось оставить, но с бандой Халифа покончено, некоторое время можно пожить спокойно.
Анна закрыла глаза.
- Отдыхай, - произнес старик. - Поешь позже.
Его голос звучал ровно и успокаивающе. Слушая собеседника, Анна не чувствовала утомления, хотя, и не особо улавливала смысл его слов. Есть, конечно, хочется, но это состояние уже стало привычным, а вот голова даже в лежачем положении кружится и в ушах шум стоит. Пожалуй, действительно лучше еще поспать.
Время утратило четкие границы. Утро, вечер, день или несколько дней... Время замирает, стоит только сомкнуть веки, и снова тянется до бесконечности после пробуждения. В помещении становилось то светлее, то темнее, но было ли это искусственное освещение или свет пробивался снаружи, Анна не понимала. В общем-то, и не стремилась понять. Пустота внутри, пустота вокруг... Не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем, ни о чем.
Когда Анна просыпалась, рядом всегда оказывалась Айка, словно никуда и не уходила. Может, так и было на самом деле. Появлялся и старик, поил свою невольную гостью бульоном из глубокой чашки, что-то говорил, потом снова уходил. Анна все так же не особо вслушивалась в суть его высказываний. Придет время, сама все увидит, а сейчас не хочется вообще ничего. Жилище, которое старик делил с Анной и девочкой, сам он назвал землянкой. При этом тон его был таков, что можно было принять такое название за шутку. Впрочем, Анна все равно не знала, как должна выглядеть настоящая землянка. Да и не хочет знать. По крайней мере, не сейчас. Сейчас она не хочет ничего. Даже пить бульон приходится через силу.
Наконец, старик объявил своей подопечной, что она может покинуть свое ложе и выйти наружу. С удивлением Анна узнала, что прошло всего четыре дня, ей казалось, что она провалялась вечность.
От боли в груди с трудом ворочалась шея, каждое движение давалось с трудом. Ну, хотя бы ноги пока ходят, хоть и слабость во всем теле такая, что неумолимо тянет обратно в постель.
Жилище, в котором старик разместил Анну, и в самом деле оказалось подземельем. Было ли так изначально или, как и все вокруг, строение с течением времени оказалось погребено под толщей мусора, Анна не поняла, да это и не было для нее так уж важно. Снаружи ее встретило все то же черное небо, сыпавшее на землю серые хлопья. Изо рта вырвалось облачко пара, лица коснулся холодный воздух.
Анна протянула ладонь, серые хлопья расплылись по коже грязными каплями.
- Что это? - недоуменно пробормотала она.
- Снег, - пояснил сопровождавший ее старик. - Зима уже совсем близко.
Анна взглянула на него. Для этого пришлось повернуться всем корпусом.
- Как тебя зовут?
Старик улыбнулся:
- Я так и думал, что ты меня не слушаешь. Наши зовут меня Дедом. Ты тоже можешь так называть.
Анна слегка удивилась:
- Почему тебя так называют?
Старик пожал плечами и усмехнулся:
- Наверное, потому, что я самый старый здесь.
Дед, дедушка... В своей жизни Анна только раз слышала это слово, еще когда сама была девочкой. Как-то раз родители в разговоре упомянули незнакомого ей человека, на вопрос дочери они пояснили, что так звали ее деда, отца матери. В мегаполисе не было принято поддерживать родственные связи, даже с ближайшими родственниками. По достижении совершеннолетия дети покидали семью, любые отношения даже между родными братьями и сестрами считались излишними, поскольку отвлекали от работы на благо всего общества. Лишь оказавшись во внешнем мире, Анна почувствовала, насколько же одинокой была всю свою жизнь. В мегаполисе человек также одинок от рождения до смерти, как и здесь, никому нет до него дела, каждый выживает сам и равнодушен к бедам других. Только здесь это проявляется жестче - во внешнем мире на тебя не только наплевать всем остальным, тебе еще и охотно помогут расстаться с жизнью.
Анна вновь скосила взгляд на Деда. Впрочем, не все так уж и равнодушны, по крайней мере, не всегда: тот гвардеец из департамента, Леха, спасший ее от каннибалов, Дильназ, этот старик, девчушка, следующая за ней по пятам... Только сейчас Анна смогла рассмотреть ее - лицом девчонка похожа на азиатку.
- Так она немая? - вспомнила Анна слова Деда.
- Да, - подтвердил тот.
- Она кричала там...
Дед опустил руку на плечо Айки, прижал ее к себе и произнес:
- Звуки она издает, просто не говорит. Не знаю, почему.
Девчонка смотрела на Анну снизу вверх, и от ее взгляда становилось как-то не по себе. Словно ждет чего-то, чего-то хочет. Но чего? И почему от нее? Сейчас нет ни сил, ни желания вникать, думать, может быть, как-нибудь потом...
Анна повернулась лицом к убежищу, где обосновались Дед и его товарищи. Это было строение в несколько этажей. Сверху послышался лязг металла.
- Что это? - спросила Анна, не столько из любопытства, сколько из желания отвлечься от пытливого взгляда азиатской девочки.
- Наши люди устанавливают ветрогенератор, - пояснил Дед. - Скоро станет совсем холодно, без электричества не выжить.
Анна вновь вытянула руку, ловя в ладонь серые снежные хлопья.