Парасомния

– Мистер Гейл, я думал, вы отсутствуете.

– Я отлучался по делам, но не покидал особняка. Позвольте задать вам один вопрос касательно бессонницы?

– Само собой, что вас беспокоит?

– Есть ли симптомы у этой болезни, я имею в виду, как понять наверняка, есть проблемы у человека со сном или нет?

– Вас что-то беспокоит?

– …Н-нет… я просто хочу быть вооружен, когда враг так близко…

– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, – Август встал, завел руки за спину и сложил их на пояснице. Описывая симптоматику болезни, Август начал ходить из стороны в сторону. – Вначале можно определить по глазам: края век воспаляются, белки глаз краснеют. Под глазами выступают синяки. Кожа лица теряет цвет и приобретает серо-зеленые оттенки. В руках появляется дрожь. В общем, легко спутать с человеком, который часто прикладывается к бутылке, – Август постарался пошутить, но понял по лицу дворецкого, что неуместно, и решил вернуться к описанию. – Спустя время появляются язвы на губах. Развиваются лунатизм и ночные недержания. Больной разговаривает не связанными между собой предложениями, часто случаются провалы в памяти и галлюцинации…

(будь внимательней)

От шепота в голове по телу Августа пробежали мурашки, сознание начало отдаляться от происходящего, чтобы как-то вернуться, Август повернулся к дворецкому. На секунду ему показалось, что за спиной Джонатана кто-то есть, но стоило моргнуть, как видение пропало.

– Мистер Морган, вы говорили про галлюцинации, – Джонатан постарался продолжить, но, увидев недоумение в глазах Августа, остановился. – С вами все в порядке?

– Да… галлюцинации… они случаются, – тут в голову пришла другая мысль. – Мистер Гейл, вы давно служите семье Бруксов?

– Я служил в этом доме еще тогда, когда он принадлежал семье Кимбол, точнее, отцу Саманты, Оллину Кимболу.

– Тогда скажите мне, этот дом хранит много секретов?

– Не меньше других старых домов, мистер Морган.

– Тогда вы, вероятно, знаете, здесь есть потайные комнаты?

– Есть и немало, но если вы надеетесь найти в них Саманту, то, увы, комнаты, что нам известны, уже были осмотрены.

– Спасибо, мистер Гейл, но, возможно, не все…

Их разговор прервала мисс Уолш, которая пришла за Августом, чтобы готовить Оливию ко сну. В том момент, когда она появилась, Август и Джонатан, не сговариваясь, умолкли, словно школьники, обсуждающие похабные темы, в тот момент, когда в класс зашел учитель.

– Мистер Морган, у нас все готово, девочка в кровати, и, как она сказала, ей хочется спать.

– Отлично, Маргарет, уже иду, если нужна будет помощь, мистер Гейл, вы знаете, где моя комната.

– Спасибо, мистер Морган, ваш ответ меня полностью устроил.

– Идемте, Маргарет.

Мисс Уолш была, наверное, единственным человеком в доме, у кого было приподнятое настроение в конце дня. Во-первых, положительные результаты лечения, во-вторых, ей очень нравилось, когда Август Морган обращался к ней по имени.

3

В этот раз прошло все гораздо быстрее, Август сразу дал девочке настойку, полностью рассчитав дозу из ориентира на ее вес. После потребовалось лишь несколько минут беседы, чтобы девочка уснула. В этот раз обошлось без гипноза, чему Август был рад. Оливия уснула, словно до этого и не было никаких осложнений, ее дыхание было ровным и спокойным. Несмотря на это, Август готовился к худшему варианту, поэтому на столе ждала настойка с большей дозой на случай истерии во время приступа лунатизма. Спустя несколько часов наблюдений изменений никаких не произошло, Оливия мирно спала. Сон действовал заразно: веки Августа, как заевшие кулисы, никак не хотели подниматься. Терять сонливость было бы преступлением, поэтому Август поручил мисс Уолш стеречь ее сон и в случае чего тут же его позвать, но внутри он надеялся, что эту ночь девочка проспит до раннего утра.

– Маргарет, я пойду прилягу, за Оливию не переживайте, лунатизма быть не должно, она преодолела тот порог, в который обычно просыпалась.

– Спасибо вам, мистер Морган

– Пока еще рано благодарить.

На этих словах Август вышел и направился в свою комнату. Подходя к ней, он понял, что с того момента, как он покинул ее утром, больше здесь не появлялся. Ничего сюда не тянуло. В мыслях то и дело всплывал ночной образ гостя, который безуспешно старался отогнать Август. Прежде чем войти внутрь, он открыл дверь справа и осмотрел комнату. Она была гораздо меньше и хранила старые вещи и картины, аккуратно накрытые простынями. Он внимательно изучил стену, разделяющую эту комнату и свою, периодически переходя из одной в другую. Все выглядело так, как и должно было быть, однако внутренний покой не наступал.

Вернувшись в свою комнату, Август открыл окно с надеждой проветрить комнату перед сном. Привычка эта привилась с детства, когда его еще укладывала мама. «Так хорошим снам легче попасть в твою комнату», – прозвучал ее голос в голове Августа, когда он распахнул окно. Дневная духота никуда не делась, а лишь усилилась к вечеру. Безветренная погода и низкие тучи над городом консервировали воздух, наполняя его влагой и окружающими запахами. Все, что чувствовал Август, это неприятный липкий воздух вперемешку с навязчивым ароматом нарциссов, сладким до першения в горле. В надежде на то, что ночью температура спадет и в комнате станет немного прохладней, Август оставил окна открытыми и прежде, чем лечь, налил в стакан остатки Лауданума.

Лауданум не содержал в себе волшебства – классическая настойка опиума на спирте, отпускаемая в аптеках без рецепта. Август понимал, что не получится все лечение строить только на опиуме. Скоро возникнет привыкание, и тогда пользы от него будет мало. Тем более этой дозировки не хватит, чтобы помочь местным жителям, но для надежности своего сна выпить стоит. Август не спеша лег на кровать и стал ждать, пока настойка начнет действовать. Спать хотелось до безумия сильно, мозг плохо соображал, то и дело окружая кровать размытыми иллюзиями. То, что-то выплывет с краю, заметное лишь боковому зрению, то почудится, будто его кто-то зовет, то и вовсе по телу проскочит дрожь, как от укола или легкого прикосновения. Август прекрасно понимал, что все это проделки воспаленного мозга, срочно требующего отдыха. Концентрируя все свое внимание, Август мысленно переносил себя подальше от этого места.

– Ави, ты что-то выглядишь неважно…

– Тяжелый день, мам…

– Ты здесь с нами, сынок, отдохни.

Яркие солнечные лучи окрашивали все желтыми оттенками. Даже море выглядело гораздо ярче, чем оно было на самом деле. Отец курил трубку, готовя лодку к отплытию, его брат старался ударить по воде так, чтобы брызги все же задели Августа, а мама смотрела на него и улыбалась. Август зарыл ноги в песок, сухой и теплый, подложил руки под голову и закрыл глаза. Он понимал, что он сейчас здесь рядом со своей семьей, хоть и не физически, но все же здесь, а значит, переживать ни о чем не стоит.

– Засыпай, малыш, на зеленой ветке.

Ветер шумит у твоей колыбельки…

Голос матери звучал где-то вдалеке и очень тихо, но Август все же мог его различить среди других звуков. На второй строчке он понял, что погружается в сон. Не было ничего – ни звуков, ни картинок, ни полноценного сна, только понимание, что он действительно спит и здесь, на берегу, и на кровати в особняке Литл Оушена.

Ледяная волна хлестнула по ногам Августа, от неожиданности он открыл глаза. Вокруг все еще пляж, вот только солнца уже не видно, тучи сгустились над морем, усилился ветер и волны поднялись. Его семья была далеко, они что-то кричали и махали ему руками, но ничего слышно не было. Август поднялся и побежал к ним навстречу, но каждый его шаг утопал в мокром и холодном песке, не давая разогнаться. Кричать было бесполезно – порывы ветра уносили слова прочь. Члены его семьи уже сели в лодку, продолжая его звать, но ближе не становились. Сделав еще шаг, Август ощутил, что под его ногой нет ничего и он падает. Собрав все силы в другой ноге, он постарался оттолкнутся и прыгнуть, но…