Хранитель талисманов II

Было и ещё кое-что, о чём не мог сказать Никита. Мысли о погибшем Вулавале не давали ему покоя. Пока он был в Рилеве, Софья часто рассказывала о землях белых волков. По её словам они опустели, и сейчас заросли дороги и тропы, ведущие к городам белого княжества. Уже давно никто не знает что стало с ним. И Никита захотел узнать. Его род начался на той земле много лет назад, и погиб, защищая её. Иногда приходит время вернуться к началу.

Велехов опустил кисточку с этой мыслью. Он докрасил последнюю лавочку у последнего подъезда и отправился домой. Встретил на крыльце вредных соседок. Бабульки вышли на улицу, посмотрели на покрашенные лавки, сразу загалдели, что сесть поговорить некуда.

– Зато завтра будете сидеть, как на новых, – усмехнулся парень, – сегодня поплюёте семечки дома.

Соседки обиделись, а Никита пошёл в квартиру. Дальнейший день лежал перед телевизором, по привычке сжимая в ладони свой медальон. Пока он жил при храме-усыпальнице во время его возведения, он всё-таки упросил Браду настроить и активировать медальон как положено. Установить двустороннюю связь. И научить пользоваться этим устройством. Берегиня согласилась, хотя это было против правил. Медальоны поддерживали связь между берегинями, а им совсем не было нужно, что бы кто-то ещё сидел на их канале. Тем не менее, теперь Никита мог входить в сознание Арнавы. Даже на таком расстоянии.

Но это было вхождение в белый туман. Безграничный, пустой мир, из которого иногда приходили неясные ощущения. Казалось, боль проникает в грудь, и страх растекается в мыслях…

Велехов вздрогнул, просыпаясь. Он всё-таки уснул, и рука соскользнула с медальона. В комнате работал телевизор, шёл какой-то фильм. За окном солнце закатывалось за горизонт. Углы панельных десятиэтажек остро очертились его светом. А сверху на плоские крыши ложилась ночная тьма.

Никита потянулся, встал с дивана, не торопясь снял одежду. Открыл балконную дверь, впуская прохладный вечерний воздух. После сна тело всегда нагревалось градусов до сорока, и с кожи сейчас сходил жар.

Парень с нетерпением дождался темноты. Убедился, что никого нет рядом и никто не смотрит из окон. А потом шагнул с подоконника балкона, обратился ещё в воздухе, и тихо прыгнул в ночь.

По пустынным улицам, мимо освещённого фонарями парка, вдоль мелкой речки, протекающей через город, спящим стройкам, с кранами, одетыми в гирлянды жёлтых огней, белый волк, летел словно призрак, забыв обо всём мире до самого утра.

***

Давно оставленные жителями катакомбы Дизея тихо гудели. Едва слышно стучали молотки и скребли лопаты. Звук и свет глушился специальными шатрами, возведёнными вокруг входа. В тоннеле шла работа. Очень давно обитатели подземного княжества Огатор строили свои города. Великолепные сооружения в толще земли. На сводах огромных залов сияли сферы Альтана, сменяя ночь и день, по улицам текли чистые реки подземных вод и в садах сверкали кристаллы, рассаженные жителями вместо цветов.

На глубине десяти метров оборотни и сурваки раскапывали створки огромных ворот главного города Огаторского княжества – Дизея. Широкий коридор, ведущий с поверхности, упирался в них.

Аркаиды тоже были здесь, но работе предпочитали презрительное созерцание. Туран поглядывал на них, пока рыл лапами камни и землю.

Командир Дикад не торопился признать Таркора своим новым командиром, так что едва тот спустился в подземный зал, аркаид встретил его соответствующим вопросом:

– Как ты выжил, подранок? Хотя, это не важно. Кто назначил тебя главным?

Начало разговора в таком тоне, заставило всех остановиться. Туран и многие оборотни приняли человеческий облик, и подошли поближе. Для них Таркор всегда был первым слугой повелителя, и его правой рукой. И все они знали его особенность – принимать решения только с холодной головой. Так что сейчас, никто не удивился, что Таркор не обратил внимания на презрительный и наглый тон аркаида, и ответил ему одним словом.

– Скарад, – произнёс оборотень.

– Повелитель должен был сказать об этом всем командирам, – немедленно прорычал Дикад.

– Уж не ты ли решаешь, что должен был делать повелитель? – усмехнулся Таркор.

– Но и не ты!

– Что ж, – оборотень пожал плечами. – Тогда уходи. Мог бы не приходить на зов.

– Я пришёл не на твой зов, – зарычал Дикад, – а всего лишь узнать, что ты задумал.

– Я выполняю то, что велел повелитель, – неожиданно жёстко произнёс Таркор. – Если хочешь быть частью этого, объединим усилия, если нет – пошёл вон.

Дикад молчал, а Таркор обвёл взглядом других аркаидов, и всех собравшихся воинов Навии.

– Моя задача найти особое оружие и использовать его против Алавии, – сказал он. – Такова последняя воля повелителя.

Оборотень снял со своей груди плетёный шнур, вдетый в каменную печать с золотыми пластинками, и медальон берегини Алавии с изображением скрещённых мечей. Он поднял эти вещицы, показывая так, чтобы все увидели.

Дикад подошёл вплотную, внимательно рассматривая печать и медальон.

– Ключ от зала Дизея не делает тебя новым повелителем, – выдавил он в лицо оборотня.

Таркор улыбнулся. Нет, аркаида он убьёт. Позже, когда тот станет не нужным. А пока оборотень произнёс:

– Тогда сражайся с Алавией сам. Хотя… сколько твоих воинов погибло в последней схватке?

Лицо Дикада свирепело.

– Скоро убьют последнего аркаида, – издевательски говорил Таркор, – и тебе будет более некем сражаться.

– Мы их вышвырнем!

– Как? – насмешливо спросил оборотень.

– Затаимся на время, – зарычал Дикад. – Они пустят в ход отряды оборотней и людей, и мы перебьём их.

Таркор засмеялся.

– Если кто-то хочет играть в партизан, я не держу, – произнёс он, обводя всех взглядом.

Командиры сурвак и оборотней, собравшиеся сейчас в этом коридоре, тоже внимательно смотрели на Таркора.

– Проваливайте в смерть! – сказал он. – И расскажите повелителю, как вы предали его. Но кто хочет выполнить его волю и стереть стены Алавии в пыль, те оставайтесь и присягните на верность мне.

– Не раньше, чем я увижу что за этими воротами, – прорычал Дикад.

Таркор взял в ладонь каменную печать, и передвинул пальцами золотые пластинки на её поверхности, как в кодовом замке. Едва последняя встала на своё место, массивные створки ворот, что раскопали сурваки, с грохотом двинулись, таща за собой клубы пыли. За ними открылось огромное помещение, противоположные стены которого едва угадывались. Но через минуту оборотни выложили факелами пол, и всё пространство озарилось неровным золотым светом.

Колонны поднимались вверх к высоченным сводам. От огня заиграли светом кристаллы, покрывающие их поверхности. И казалось, что пламя вспыхнуло в них, освещая огромный зал. Стены украшали выточенные в камне ажурные орнаменты, пол покрывали гладкие, шлифованные плиты.

Но здесь… ничего не было. Пустота. Лишь пыль клубами поднималась в пространстве.

Дикад зарычал:

– И это всё? Таркор!

Оборотень уже не обращал на него внимания. Он вошёл в зал, и двинулся к столу управления.

Все последовали за ним. И если оборотни, сурваки и аркады просто осматривались в незнакомом месте, но Таркор точно знал, зачем он здесь.

– Ну? – Дикад впадал в бешенство. – И где твоё оружие? Чем мы сокрушим Алавию? Воздухом этого зала?

Таркор остановился у стола управления, вытер пыль с его поверхности. Вспыхнуло всего пара символов. Стол был отключён от основных систем города. Да и почти все они были уничтожены. Скарад разрушил Дизей. Очень давно. Ещё в первую войну. Но зал управления оставил не тронутым. По определённым причинам.

На поверхности стола прорисовалось и очертание ладони с кругом посередине. Таркор усмехнулся. Всё, как говорил повелитель. Оборотень вложил в круг медальон берегини Алавии.

Неяркий свет родился в пространстве меж тремя колоннами напротив стола управления. Мягко проступили в нём линии карты. Ничего особенного, просто обычная карта местности, какая была в любом городе. Границы княжеств, ленты рек и дорог, точки городов и селений. Но именно эта карта – та, что была здесь, – в Дизее, хранила нужную информацию.