Страница 79 из 103
Новое противостояние между местными и гоктайцами. Высокий, черноволосый мужчина выступил из толпы местных с речью:
- Решили помочь этим, ну что в этом такого, людям есть нечего, так нет! Нет же! Им сейчас все блага подавай.
- Молодец! Скажи ещё. Ещё, скажи всё!
Мила не сдержалась и крикнула в противоположную стену столпившихся людей.
- Мы такие же люди и имеем право на достойную оплату нашего труда. И не надо говорить, что вы нам что-то дали из жалости, на нас скинули всю портовую работу, мы жители другого государства вынуждены за крошки пищи выполнять самую тяжёлую работу, а вы как наши хозяева получаете всю выгоду и из жалости даёте нам отбросы и говорите, что это пища.
- Мы не ваши рабы! – Начали кричать пловцы и их подхватили стоящие выше на самой лодке, начали скандировать, - Мы не рабы … Не рабы! Мы не рабы … Не рабы!
- Скажи … ответь … - Послышалось на фоне общего гама шёпот с оттенком злобы. Этого высокого черноволосого мужчину, с короткой и опрятной стрижкой пихала в плечо и мотала за локоть женщина, полная авторитета, с потрескавшимся в морщинах лицом.
- Эй курица, рот заткни!
- Эй пловец…, мужчина, - обратилась Мила к черноволосому, - попросите свою жену держатся в рамках приличного человек. – Мила не кричала, но сказала громко, так что её услышал тот, кому она это сказала.
- Э… Ха… Это моя мама, - улыбнулся он.
- Тогда, любезный пловец, вы хам.
- Я не пловец…
- Это у вас там все пловцы. – снова вмешалась мать.
- Эй, я не хам!
- Если у вашей матери такое отношение к людям, то и вы тоже хам. Это передаётся от родственников.
- Побереги язычок! Ты забываешь с кем говоришь.
- С кем же? С хамом и рыбой шар.
- Ах-т, ты... - задыхаясь от гнева, вырвалось из женщины рыбы шар, - Мы хозяева этого порта. Не хотите этого усвоить, забирайте свои пожитки и убирайтесь. Вы своих мужчин пловцами называете, вот и пускай плывут от сюда, пока лопатки из спины не выдрали!
- Вы можете считать себя хозяевами этого порта, но не нашими хозяевами, мы вам не рабы, - Проскандировали из толпы: «Не рабы … Мы, не рабы!», - и у нас есть полное право здесь быть, «Акула» вышла в своё первое плавание из этого порта. «Акула» наш дом, а здесь родина нашего дома, это должно быть ясно. Ясно?
- Мама она права.
- Что! Что? И ты Ругман?
- Мама, если …
- И ты, и ты! – задыхаясь и фейерверком пуская слюни закричала мать.
Как-то получилось, что, не заметив, столпившиеся люди готовые от своей разъяренности идти стенка на стенку оказались позади. Мила с Ругманом, оказались вдвоём и близко друг к другу, в споре незаметно друг для друга, они сблизились и только мать Ругмана с недовольным и злостным выражением лица, с заплывшей одна щека на другую пихала своего сына то в плечо, то в спину, разочарованно и грозно приговаривая: «И ты Ругман, и ты…». «И ты Ругман!», означало, что он, её единственное и любимое чадо, которого она неустанно и не щадя себя самой и его тоже, воспитывала, а он оказался предателем и так ласково смотрит на эту Гоктайку и даже соглашается с ней.
* * *
Алес помогал пловцам стаскивать старые, ржавые бочки, чтобы ничего не мешало проходу в порт.
- С бочками разобрались, а как быть с этим, - Алес показал пальцем на контейнеры, стоящие прямо по середине широкой платформы порта, - Кран работает?
- Кран? – Удивился один пловец, - Кран на «Акуле», пресной воды очень мало.
- Нет, ну ты даёшь, - рассмеялся Алес, - Портовый кран, вот стоит. – парень замахнулся на мощную конструкцию, которая возвышалась над портом. Кран стоял на рельсах и все стальные тросы его, казались напряжённо держат все подъёмные механизмы. Стальной монумент стоял на растопыренных ногах, наклонив стрелу мёртво зацепившись за бетонную плиту. – Вот это кран.
- Это кран? – удивлённо проговорил пловец, глядя на верхушку грузоподъёмного монстра.
- А я тоже сначала подумал про кран с водой на «Акуле». – Широко улыбаясь и раскрыв рот от восхищения, стоял рядом ещё один пловец.
- Слушай, мы эту штуку в первый раз видим, даже внимания раньше не обращали, -здоровая хрень ну ладно.
- Ну может не первый, мы уже давно в порту, ну ты понял. Даже в мечтах не представляем, как работает, - пловец показал на кран обеими руками, — вот это.
Алес ничего не стал отвечать, он просто пошёл к платформе крана и забрался в кабину.
В кабине не было чего-то особенного, что могло бы представится, глядя на тяжёлую конструкцию монументального сооружения. Было всего-то один рычаг, даже рычажок, который поворачивался во все стороны, три кнопки и две педали, плюсом под толстым слоем, уже въевшейся, пыли кресло.
Алес уселся в кресло, махнул пловцам, которые смотрели на него снизу, и казались игрушечно маленьких размеров, приготовился выбирать какую кнопку из трёх нажать первой.
Как только он решился и взял в руку рычаг управления, вдалеке на пирсе усыпанного с двух сторон коричневыми скорлупками лодок он увидел Милу, которая гуляла там. Хоть это было и далеко, но он отчётливо видел, что Мила там гуляла не одна и не с Галлой, а с каким-то незнакомым мужчиной. При виде Милы с другим, Алес ощутил в груди яростное жжение. Странное и непонятное чувство родилось в Алесе в этот миг, ему казалось, что вот оно проявление в жизни настоящего счастья и ещё больше радости он испытывал от того, что думал потом помочь устроить и личную жизнь Здала. Но получается так, что в один миг обрушилось всё, как тревожное пробуждение от мимолётного сладкого сна, опять в холодную реальность. Алес ощутил на себе одиночество. Куда исчезла та радость, то золотое чувство, когда Алес был рядом с Милой, слышал близко, близко её голос и чувствовал её дыхание. Разочарование, нет это нечто другое. Понимание того, что его идиллия рушится под солнцем, под звуки злых волн, бьющихся о стены причала, его голову опалило бешенство.