Пират императрицы

Ренсинк Татьяна

(Роттердам, Peter Schenk, примерно 1700 г.)

***

Валы, плотины, шлюзы и каналы, что перекопаны через сушу для скапливания воды, которую при излишестве выбрасывают обратно в море многочисленные мельницы, -  всё это встречает гостей, прибывших к берегам Голландии. 

Сойдя на берег, Иван с Настей не оглянулись на отплывающую обратно шлюпку. Берег заворожил необычною красотою и заставил на какое-то время позабыть все переживания. Здесь окружали леса мачт кораблей, смешиваясь тенями на берегу с могущественными тополями. И вся эта волшебная картина отражалась в зеркалах за окнами домов, дабы жители могли и дома лицезреть то, что происходит снаружи.

Взявшись за руку, Иван с Настей медленно отправились к высоким постройкам города. То были небольшие дома, как казалось снаружи, построенные из камня, отполированные. Виделось смешение старой и новой архитектуры, красивые разнообразные лестницы, а на углах домов — дикий камень.

Улицы были довольно широкими и хорошо вымощены камнем да обсажены густыми зарослями деревьев. Они петляли, пересекали город во всех направлениях, от чего Настя прикусила губу в надежде, что ей с Иваном не суждено заблудиться в сем лабиринте. Как только улицы встречались друг с другом, образовывалась площадь, радующая взор величественной аккуратностью да зеленью деревьев и цветов.

Переправившись через один из каналов, Иван и Настя вышли к воротам, откуда отправлялись экипажи в Париж. Спросив о стоимости и времени, узнали, когда и где можно будет отправиться в путь по направлению к России. 

-Что ж, до Парижа медленной ездой уйдёт около тридцати шести часов, - поразмыслил Иван и достал из-за пазухи карту. 

Разложив её на одной из скамеек под кронами деревьев, он ещё некоторое время изучал и улыбнулся севшей возле возлюбленной:

-С таким успехом мы за день можем оказаться в Пруссии, а там, чуть больше недели, и дома.

-Так скоро? - с воодушевлением смотрела она в ответ, и вдруг, вспомнив о неприятном, погрустнела вновь. - Безопасно ли там будет?

-Смотри, - убрав карту обратно, Иван достал записку, что ему перед их отъездом отдал капитан. - Здесь адрес одного места... Там выдать могут бумагу, что ты никакая не ведьма. Подозреваемых женщин взвешивают там, поскольку у ведьм должен быть иной вес.

-Да?! - с неверием смотрела Настя. - Это такому документу поверят?

-Поверят. Сие место и выдаёт подобные свидетельства, - был уверен Иван. - Рискнём, получим, предъявим, а там и дальше будем действовать.

-Что нас ждёт вот так вот? - растерялась Настя, а в глазах виделось нежелание проходить по дороге испытаний, но те были неизбежны.

-Запомни лишь одно, - прижал к себе Иван любимую так нежно, так бережно, что она заплакала от тоски по желаемой счастливой жизни. - Я не оставлю тебя никогда... Ты всё для меня. Знаешь, вспомнились почему-то слова нашего великого государя Петра... Земля, нами обитаемая, есть закрытая книга; путешествие развёртывает в оной листы... Мы с тобой обязательно создадим свою книгу жизни на сей Земле. 

В скором времени они уже сидели в почтовой карете, которая увозила их из этого города. Она проезжала по широкой дороге среди полей и находящихся за ними деревень. Они смотрели то за окна, то друг на друга. Душа трепетала, заставляя то грустить, то чувствовать радость. Мир казался иным. Всё чужое вокруг пугало, но счастье, что находятся вместе, а тепло рук согревает - поддерживало веру в то, что будет впереди всё хорошо.

Кроме них в карете не было больше никого. Радуясь уже первой удаче, Иван снова шептал возлюбленной о любви, а после долгого чувственного поцелуя прижал покрепче к себе. 

-Не печалься, Настенька, а то и мне уже слов не найти, душа ноет, - шепнул он и обратил её внимание на небо, где за облаками солнце еле находило просветы, чтобы выглянуть да порадовать ласкою лучей. - Смотри... Так влияешь ты на солнышко, будто сама им являешься.

-Ванечка... Печально, что нет понимания у людей, нет тепла и любви столько, чтоб все края земли ими наполнить, - прослезилась Настя и уткнулась носиком в плечи возлюбленного. - Страшно мне жить... Всегда боюсь...

-Вижу, - улыбнулся Иван. - Ничего, скоро пройдёмся мы по зелени полей наших, погладим синь озёрную... А понимание... Думаю, из-за круговорота жизни непонимание не исчезнет никогда. Идеалы у всех свои, как маяки,... пленяющие, ослепляющие, зовущие к себе, а не заметить что иное... Люди, увы, -  рабы сего круговорота.

Только продолжать говорить Иван не хотел. Он снова одарил губы любимой поцелуем, а улыбкой заставил улыбнуться да греть в себе веру в лучшее...