Страница 2 из 69
Пират императрицы - Вступление
Ренсинк Татьяна
(Портрет Екатерины II в дорожном костюме, 1778 год, крепостной художник князя Потемкина М. Шибанов.)
Вступление
И 18 век нёс с собою новые волнения для всего мира. Каждое государство старалось устоять на тропе своих стремлений, от чего разгорающиеся между ними конфликты пробуждали всё больше и больше войн.
Россия так же не прошла стороной тот век. То был век Просвещения. Век, когда сформировались представления о человеческих ценностях, правах. Век, когда сложилось понятие и государственной безопасности.
Ярким стало разделение властей, меры наказаний за проступки, а так же и поощрения. Это было то время, когда после царствования великого императора Петра, Россия приобрела одно из важных мест среди мировых государств, где удерживалась и в последующие века.
Вступившая на престол Екатерина Вторая внесла сразу свою политику, разрывала некие соглашения, а взамен поднимала авторитет государства всё выше. Она была тонким психологом, человеком, который знал людей, видел их таланты, которые стоило использовать на благо да поощрять.
Екатерина была крайне терпеливой, сдержанной особой. Она умела прекрасно вести беседу, успокаивать, вдохновлять. Однако, вместе с этим, Екатерина дорожила своей властью и местом на троне, а потому могла пойти вопреки своим убеждениям. Так, например, в крестьянском вопросе она не осмелилась что-либо менять.
Она терпеть на могла крепостничества: «я думаю, мало людей в России даже подозревали, чтобы для слуг существовало другое состояние, кроме рабства». Позже, когда предпринимала малейшие попытки как-то изменить положение рабства в России, Екатерина писала в своих мемуарах: «Едва посмеешь сказать, что они (имеется ввиду крепостные крестьяне*) такие же люди, как мы, и даже когда я сама это говорю, я рискую тем, что в меня станут бросать каменьями... Даже граф А. С. Строганов, человек самый мягкий и в сущности самый гуманный, у которого доброта сердца граничит со слабостью, даже этот человек с негодованием и страстью защищал дело рабства...»
Она была одной из немногих, кто понимал, что: «Рабство есть политическая ошибка, которая убивает соревнование, промышленность, искусства и науки, честь и благоденствие.»
Всё, чем смогла Екатерина в дальнейшем помочь, это открыть множество учебных заведений да поддерживать тех дворян, кто помогал ближним, кто заботился о развитии, обучении крестьян. Недоброжелатели не поддерживали её в том, опасаясь, что дворянство при отмене крепостничества обеднеет, но отмечали, что считают Екатерину мудрой правительницей.
Так, к концу царствования Екатерине становилось всё сложнее отыскать истинных помощников. Надёжные и проверенные покидали мир живых, а им на смену приходили люди временные,... мелкие: «половина тех, кто еще в живых, или дураки, или сумасшедшие; попробуйте, коли можете, пожить с такими людьми.»
Видя среди крепостных людей умных, не злобных, Екатерина выбирала в помощь некоторых из них. При военном положении обращалась за помощью и к иностранцам, государства которых забыли об их достижениях, оставили без помощи да какой поддержки.
Так, в то время, когда развернулась война Русско-Турецкая, Екатерине не хватало своих адмиралов, своих моряков во флоте. Она находила всеми возможными путями тех, кто славился истинным умением в морских баталиях и приглашала вступать в Российский флот, будь то даже бывший или действующий пират.
Так, например, одним из таких стал грек Ламброс Кацонис. Предполагается, что именно он стал прототипом героя из поэмы Джорджа Байрона «Корсар».
Нельзя не назвать и имя шотландского моряка: Джон Пол Джонс. Он прославился в войне за независимость США, был славным корсаром, а когда остался не у дел, получил приглашение от Екатерины Второй. Она тогда сразу присвоила ему звание контр-адмирала. В России он сменил имя на Павел Джонес и отправился воевать против Турции.
Конечно же, русское командование старалось скрывать истинные имена корсаров. В истории остались лишь те, кто руководил самыми большими кораблями.
Помимо греков, как Л. Кацонис, А. И. Поликути, А. Панаиоти, среди корсаров, взятых в русскую армию, был и серб Марк Войнович, назвавший себя графом да желающий помочь России. Императрица Екатерина разбираться не стала, правда всё, или нет, зачислив его мичманом на один из кораблей. Позже, когда Войнович себя проявил в лучшем свете, произвела его в контр-адмиралы.
Но были среди таких корсаров и другие, как «мальтийский кавалер» — граф Мазини, или русские, заменившие командование некоторых из греческих корсарских судов по разным причинам...