Правдивая ложь

– Поход расставит все по своим местам, господин аббат. В любом случае Габриэлла в надежных руках. У сэра Жирарда приличное состояние, а со своим мужеством и храбростью он многого добьется.

– Ходят слухи, что сенешаль Жуанвиль отказался сопровождать короля, – после непродолжительной паузы насмешливым тоном продолжил аббат Шириз. – Да и рыцари далеко не все согласились следовать за Людовиком.

– Это на их совести, – ответил герцог, слегка уязвленный подобным тоном аббата. – Трусы могут отсиживаться в своих замках сколько угодно... Но мне достоверно известно, что и духовенство не спешит внести необходимый крестовый налог. Не так ли?

Настоятель густо покраснел от ярости, охватившей его после неожиданного выпада герцога, но, сумев быстро взять себя в руки, он равнодушно произнес:

– Мало кто верит в положительный исход похода. Вы и без меня знаете, чем закончилась последняя кампания. Более того, Людовик стар и его преследуют болезни. Не думаю (и заметьте, это не только мое мнение), что наш благородный король вернется обратно. И тогда...

– Надо молиться, господин аббат, – прервал его герцог, пожав плечами, – это же ваша святая обязанность, если я не ошибаюсь?

Видя, что разговор не приносит ожидаемых плодов, аббат Шириз решил сменить тему.

– Ваша дочь останется здесь после отъезда графа де Сен-Мора? – самым наивным тоном поинтересовался аббат.

– Она должна была переехать в замок мужа, как того и требует закон, но я решил, что здесь, в родном доме, ей пока будет безопаснее. Тем более, герцогиня и Филиппа останутся в замке и будут ожидать моего возвращения из похода.

– Филиппа?.. Поговаривают, что она решила уйти в монастырь и посвятить свою жизнь Господу. Очень похвальное решение.

– Не думаю, – буркнул герцог. – Церковь уже не та, что раньше...

– Вы не одобряете ее намерения? – изумился аббат. – Берегитесь, герцог! Одумайтесь, отрекитесь от своих слов. Ересь – это чума души!

Луи де Карруаз ничего не ответил. Эта тема была для него очень неприятна. Родив в браке с Луизой Шарлоттой Амбуаз семерых детей, герцог так и не обзавелся наследником. Все его сыновья скончались в малолетнем возрасте. Единственным его утешением были дочери. Но и тут не обошлось без «вмешательства Диавола», как любил порой приговаривать герцог. Младшая дочь, Габриэлла, с детства была живым, ловким и игривым ребенком. Не имея возможности воспитать сына, герцог от скуки принялся обучать свою любимицу всем премудростям рыцарского дела. Соседи посмеивались над его чудачествами, но вскоре вынуждены были признать, что Габриэлла отлично справляется с этой нелегкой наукой. Отец очень гордился своей дочерью и восхищался ее успехами. Филиппа, вторая дочь герцога де Карруаз, была старше Габриэллы на пять лет. Хрупкая шатенка с большими глазами цвета карамели являлась полной противоположностью своей сильной и веселой сестры. Тихая и неразговорчивая, Филиппа была застенчива и склонна к уединению, чем нередко вызывала недовольство отца. Но это оказалось не самым худшим. Словно гром грянул среди ясного неба, когда, отказавшись выйти замуж за графа Фландрского, Филиппа вдруг изъявила желание уйти в монастырь. Отец не противился бы воле дочери, если бы для вступления в Орден не требовалось передать монастырю ту часть наследства, которую завещал герцог Филиппе в случае своей кончины. А после того, как Габриэлла вышла замуж, эта часть увеличилась во много раз. Предвидя полное разорение замка и принадлежащих ему земель, герцог втайне от родных переписал завещание. Но, несмотря на это, его душа все равно была неспокойна. Поэтому, когда аббат заговорил о его старшей дочери, герцог сделал вид, что не расслышал вопроса.

– А почему замолчала музыка? – громко произнес герцог, вставая со своего места и обводя суровым взглядом сидевших за столами людей. – Буффон, где ты, бездельник?

– Я здесь, мой любезный господин, – послышалось с другого конца зала. – Вы изволили меня звать?

– Подойди, олух, сюда. Да побыстрее, – грозно нахмурив брови, проговорил герцог.

Между вереницами снующих туда-сюда слуг показался забавный человек невысокого роста, одетый в яркий шутовской наряд. Он постоянно гримасничал и корчил рожи, а бесконечные острые, насмешливые шутки выводили из себя не только соседей герцога, но и слуг. Буффон был личным шутом и менестрелем герцога Луи де Карруаза. Когда не случалось войн, праздников или турниров, многие рыцари изнывали от скуки однообразной жизни, и Буффон был незаменимым спутником для сэра Луи. Проделки и шутки, а также его забавные песни и фаблио[1] поддерживали бодрость духа герцога и всей его семьи во время долгих зимних вечеров, когда ледяной ветер, гулявший по огромному гулкому замку, собирал всех вместе у весело потрескивавшего поленьями камина.

– Буффон, лентяй ты этакий! Почему замолчала музыка? И почему мои гости вынуждены развлекать сами себя? Где трубадуры?

– С вашего позволения, мессир, – заискивающим тоном начал шут, – я... я... я дал им время передохнуть.

– Клянусь Святой Марией, ты с ума сошел, братец, я вижу? – изумился герцог. – Где это видано, чтобы раб принимал решение!

– Вы сами, сударь, дали ему слишком много власти, – вмешалась в разговор Шарлотта де Карруаз, жена достопочтенного сэра Луи. – А я вас предупреждала.

– Клянусь Святым Марком, вы, как всегда, правы, герцогиня, – ответил герцог, слегка поклонившись своей жене. – Я завтра же велю выпороть его на конюшне за такую дерзость.

– Мессир! – завопил Буффон. – За что? Будьте милосердным! Я разрешил им отдохнуть, чтобы хоть как-то разнообразить праздник. Взамен я хотел бы предложить уважаемым гостям зрелище иного характера.