Страница 3 из 41
В этот день Десса отправилась на турнир, которой был устроен в честь ее помолвки. Она стояла за занавесями из желтого шелка, такого тонкого, что девушка видела все сквозь него, но при этом весь мир казался золотым. За стенами города раскинулись сотни павильонов, и простой люд собирался тысячами, чтобы посмотреть на турнир. От такого великолепия у Дессы захватывало дух: сверкающие панцири, кони, убранные в золото и серебро, знамена, трепещущие на ветру. И вот, наконец-то, сами рыцари, мужественные и недоступные.
— О боги, как красиво. Лучше даже в чем в песнях, — прошептала она.
Ее септе Моргейн отвели весьма почетные места слева от приподнятого помоста, на котором рядом со своими родителями королевой и королём восседала Десса. В этот день Десса была великолепно одета. Зеленое платье подчеркивало осеннее золото волос; она замечала, что на нее смотрят с восхищением, и улыбалась. Все смотрели, как выезжают на поле герои песен. Вот показались семь рыцарей Королевской гвардии. Все они были в чешуйчатой броне золотого цвета, прикрытой плащами, белыми, как снег.
Ее септа Моргейн показала на лорда Ясона Халлистара, облаченного в индиго, украшенного чеканным серебром, со львом на шлеме. У Трезубца он скосил троих знаменосцев Райгана. Возле Дессы, помимо ее септы, сидела еще и подруга Джейн. Девушки посмеялись над воинствующим жрецом Торсом из Мера, бритоголовым, в широком красном облачении, но септа сказала, что в прошлом он первым поднялся на стены Пойкера с пылающим мечом в руке.
Многих рыцарей Десса не знала. Из запретных гор, Версада, гор Дорна прибыли невоспетые свободные всадники, новоиспеченные сквайры, сыновья и наследники знатных лордов. Эти молодые люди еще не совершили великих подвигов, но Десса и Джейн, ее подруга, сошлись на том, что наступит время, и Три королевства отзовутся на звук их имен.
Джейн Морей открыто призналась, что вид Джалабхара Хро, принца, изгнанного с Карканских островов, пугал ее: алые перья его зеленого шлема рассыпались над темным, как ночь, лицом. Но потом она увидела молодого Береса Дориона, волосы которого были подобны красному золоту, а черный щит пересекала стрела, и объявила, что готова выйти за него замуж прямо сейчас.
Поединки продолжались весь день до сумерек, копыта боевых коней терзали траву и землю. И поле вскоре стало похоже на выбитую пустошь. Дюжину раз Джейн и Десса дружно вскрикивали, когда всадники съезжались, в щепу разбивая копья, а простой народ криками подбадривал своего фаворита. Когда падал один из рыцарей, Джейн закрывала глаза руками, как напуганная девчонка, чего не позволяла себе Десса Знатной даме подобает уметь вести себя на турнирах. Она проявляла сдержанность. И вот один поединок закончился смертью. Джейн отчаянно разрыдалась, и септа Моргейн увела ее в сторону, чтобы та пришла в себя. А Десса сидела, сложив на коленях руки, и наблюдала за происходящим со странным интересом. Хотя она еще никогда не видела смерти. Десса подумала, что ей, возможно, следовало бы заплакать, но слезы не шли. Конечно, будь это Джон, один из ее братьев или отец, она отреагировала бы иначе, решила девушка.
А молодого рыцаря в синем плаще, которого только что убили, тем временем унесли.
Он для нее ничего не значил, то был какой-то незнакомец из Долин, чье имя она забыла сразу, как только услышала. Мир тоже забудет его, поняла Десса. Вскоре тело мертвеца унесли, а на поле выбежал мальчишка с лопатой и принялся забрасывать грязью кровавое пятно. И поединки возобновились.
Сир Билон Свонн уступил Григору, а лорд Регли проиграл Герону. Регли вылетел из седла буквально вверх ногами. Регли, брат короля, ударился головой о землю с громким треском, и толпа охнула, хотя от его шлема всего лишь отломился золотой рог. Поднявшегося на ноги Регли простонародье встретило радостными криками: народ любил симпатичного брата короля Родаманта. С изящным поклоном он вручил отломанный отросток победителю. Сир Герон фыркнул и забросил его в толпу, где люди принялись толкаться над куском золота. К тому времени септа Моргейн возвратилась одна.
Джейн же почувствовала нехорошо, и ей пришлось помочь вернуться в замок.
Вскоре Десса забыла о Джейн. Один бой сменял другой. И скоро Десса уже не помнила имен тех, кто сражался.
И вот ее взгляд упал на одного молодого рыцаря. Щит и шлем его были украшены причудливым узором, изображавшим букет из тысячи различных цветов, а на белом жеребце красовалась попона, сплетенная из красных и белых роз. После каждой победы рыцарь снимал шлем и медленно объезжал поле; увидев в толпе прекрасную деву, он вынимал из покрывала белую розу и бросал ей.
В первых трёх поединках он выбил из седла поочередно троих королевских гвардейцев. Десса с восхищением смотрела на него и не могла отвести взгляда. Десса еще никогда не видела такого красавца.
В своем предпоследнем поединке он сошелся с молодым Ройсом. Древние руны сира Ройса не смогли защитить его: молодой рыцарь с жутким грохотом расколол щит своего противника и выбил того из седла, обрушив в грязь. Ройс остался стонать, лежа на земле, а победитель отправился объезжать поле в поисках прекрасной дамы. Остальным девушкам он дарил белые розы, но для Дессы выбрал красную.
— Милая леди, — проговорил юноша, — вы так прекрасны.
Десса застенчиво приняла цветок, онемев от подобной галантности. Голову юноши украшала копна каштановых с рыжинкой кудрей, глаза светились, как расплавленное золото. Девушка вдохнула слабый аромат цветка, и пока юноша отъезжал, не спускала с него глаз.
Стемнело, солнце закатилось, а толпа устала, поэтому король, отец Дессы, объявил, что окончание турнира будет завтра. Простолюдины начали расходиться по домам, обсуждая схватки минувшего дня. Придворные отправились на берег реки, где их ждал пир. Пять громадных зубров жарились на кострах уже несколько часов; их туши медленно поворачивались на деревянных вертелах, а поварята старательно обмазывали их маслом и пряными травами до тех пор, пока мясо не запеклось и не начало истекать соком. Вскоре возле павильонов поставили скамьи и столы, а на них возложили блюда с мясом, клубникой и свежевыпеченным хлебом.