Без пощады (ЛП)

— От тебя?

— Ты намекаешь, что жена мне изменяет? — нахмурившись, отозвался Закнафейн.

Джарлакс рассмеялся — как и оружейник, когда не смог больше поддерживать хмурую гримасу. В конце концов, сексуальные эскапады Мэлис оставались предметом всеобщего обсуждения — и восторга.

— Я почти уверен, что от меня.

— Просто потому, что ты лучше других? — уколол его Джарлакс.

— Да, дело в качестве, — ответил Закнафейн. — Но и в количестве тоже. Ведьма неделями не даёт мне выспаться. Я всегда знаю, когда она готовится разграбить новый дом.

Джарлакс кивнул. Мэлис была известна не только своим аппетитом. Среди знающих дроу ни для кого не было тайной, что дом До'Урден нацелился на дом Де'Вир, а самым знающим среди этих дроу был Джарлакс из Бреган Д'эрт.

— В прошлый раз, с первым ребёнком, новости тебя обрадовали, — заметил Джарлакс.

Закнафейн беспомощно поднял свободную руку и сделал ещё один глоток пойла.

Прибыли новые напитки, Джарлакс взял свой и быстро отослал официанта.

— Глядя на Вирну, ты больше не чувствуешь гордости? — осмелился поинтересоваться он. — Она кажется весьма особенной — для жрицы.

— Да и нет, — признал Закнафейн. — Я не мог бы ожидать большего от любой дочери, зачатой в доме До'Урден. Я не дурак. Я знаю об этом и знал в тот миг, когда увидел моё дитя и понял, что она девочка. Думаю, она хорошо справляется, но не стану отрицать — больно видеть, как мой ребёнок, моя дочь становится жрицей этой проклятой Ллос.

— Разве у неё был выбор?

— Разве у неё был шанс? — поправил Закнафейн. Он коротко рассмеялся. — Любопытное чувство — этот смысл отцовства, эти узы. Признаю, оно застало меня врасплох.

— О чём ты? — спросил Джарлакс, удивлённый тем, что Закнафейн заговорил так откровенно.

— Смысл… всего этого, — отозвался оружейник. — Этого существования. На самом базовом уровне я боюсь смерти, и думаю, что это касается всех, кроме наиболее фанатичных последователей своей веры. Мне хотелось бы стать бессмертным. А тебе?

— Я не знаю… То есть, это очень долго, правда?

— И ты лжёшь себе, что однажды будешь рад закрыть глаза в последний раз? — фыркнул Закнафейн. — Тот Джарлакс, которого я знаю, постарается саму Смерть отговорить от этой сделки.

Джарлакс поднял стакан, предлагая выпить за эту мысль.

— Поэтому да, я хотел бы стать бессмертным и надеяться, что есть и другое существование за гранью этого, — продолжил Закнафейн. — Но я с удивлением заметил, что дети несколько облегчают этот страх. Они становятся своего рода бессмертием. Никогда так об этом не думал, пока не увидел Вирну.

— Это хорошо.

— Это страшно! — ответил Закнафейн. — Увидеть своего ребёнка, Джарлакс — значит познать уязвимость. Понять, что в мире есть то, что оставляет тебя поистине уязвимым, что есть существо, которое важнее для тебя, чем ты сам, и что если что-то страшное случится с ней, это будет в тысячу раз больнее, чем если бы то же самое случилось с тобой.

— Я боюсь смерти. Я не хочу умирать. Я знаю об этом. Но знаю и то, что бросился бы на копьё, нацеленное на моего ребёнка. Даже на дочь, которая станет жрицей Паучьей Королевы!

— Значит, ты доволен, что мать Мэлис снова беременна? — спросил Джарлакс. — Твоим ребёнком?

Казалось, прямой вопрос заставил Закнафейна растеряться. Он пожал плечами, затем прикончил выпивку и отодвинулся от стола.

— Мне нужно возвращаться в дом, — сказал он, поднимаясь. — Нам многое нужно сделать.

— Перед тем, как начать войну.

— Войны не будет, — запротестовал Закнафейн. — Что за глупая мысль. У дома До'Урден нет стремлений, противоречащих эдиктам правящего совета. Но мы должны быть готовы на тот случай, если с домом выше нашего по положению случится что-то ужасное.

— Разумеется, — согласился Джарлакс, улыбнувшись в ответ на напоминание Закнафейна о том, насколько извращёнными были законы Мензоберранзана. Конечно, в уничтожении враждебного дома не было ничего плохого. Главное, чтобы вас не поймали с поличным. То есть правящие матери считали плохим не сам поступок, а неумение сохранить его в тайне.

Он проследил, как Закнафейн выходит из бара, затем откинулся на спинку стула и обдумал необычайно искренний разговор с обычно сдержанным оружейником. Джарлакс знал, что дом До'Урден через несколько месяцев собирается атаковать дом Де'Вир, а значит, он не увидит друга ещё много месяцев — а может и лет.

Интересное чувство — учитывая, насколько оно огорчило командира наёмников.

Поэтому он так ценил эти мгновения общения с Закнафейном. Тот всегда обладал необычайной проницательностью и глубиной мысли.

Джарлакс дорожил этим, но сейчас ему было тяжело на душе. На сей раз Закнафейн станет отцом мальчика, и поскольку в доме До'Урден ребёнок окажется третьим сыном, верная Паучьей Королеве мать Мэлис наверняка принесёт его в жертву Ллос — быстро и беспощадно.

После этого разговора Джарлакс боялся, что такой поступок полностью уничтожит его старого друга.

Матери Мэлис не нравилось здесь. Совсем не нравилось. Слишком много мужчин ходило по петляющим коридорам и просторным лестницам, склонялось у широких полок, заполненных свитками и старыми книгами.

И не просто мужчин. Это были самые могущественные мужчины в Мензоберранзане, включая тех немногих — например, архимага Громфа Бэнра, старшего сына самой верховной матери Бэнр — кто, скорее всего, в бою способен был уничтожить Мэлис. Хуже того, мать Мэлис не должна была здесь находиться, и о её присутствии знали лишь немногие — а эти потенциальные враги, великие волшебники-дроу из Сорцере, легко могли избавиться от тела!

Я совсем рядом, раздался успокаивающий голос — нет, не голос, а телепатическое послание. Всё устроено. Ты здесь с разрешения архимага Громфа, и никто не осмелится на тебя напасть.

Мать Мэлис ненавидела пускать в свои мысли этого поганого Джарлакса и его ещё более мерзкого друга-псионика из дома Облодра, но не могла отрицать, что послание Джарлакса подействовало успокаивающе.

От подобного внутреннего признания она содрогнулась и ещё сильнее постаралась прогнать Джарлакса из головы. Если он проник внутрь, чтобы разговаривать с ней, он также мог почувствовать её эмоции, как свои собственные.

Она не хотела, чтобы Джарлакс знал о её страхах. В конце концов, она была верховной матерью дома До'Урден, восходящей и могущественной семьи дроу.

Мэлис подошла к странной и узкой деревянной двери, которая смотрелась бы более уместно в башне эльфийского волшебника в каком-нибудь древнем лесу на поверхности. Сучковатые доски достигали высоты плеч, затем закруглялись и выгибались, заканчиваясь острой вершиной. Верховная мать прочла заклинание защиты, потом заклинание поиска магии. Не успела она закончить второе, как дверь распахнулась внутрь, открыв небольшой лестничный пролёт и тёмные ступени вниз.

Успехов, мать Мэлис, сказал голос в её голове. Буду ждать вашего возвращения.

Мэлис подумала, что он не может спуститься туда вместе с ней — по крайней мере, магически, поскольку проход был защищён мощным заклинанием развеяния чар.

Женщина сделала успокаивающий вдох и шагнула вперёд. Она взялась за гладкие вьющиеся перила — незнакомое прикосновение хорошо отполированного дерева, дерева с поверхности. Перила скрипнули — и лестница тоже, когда она начала спускаться. Ступени вели по спирали вниз, глубоко под многобашенное здание Сорцере. Она оказалась в черноте, и даже острое зрение дроу не могло рассмотреть стену рядом или лестницу под ногами.

Она продолжала идти, даже не пытаясь наколдовать волшебный свет. Она в нём не нуждалась. Она — верховная мать восходящего и влиятельного дома, решительно повторяла себе Мэлис. Ни один мужчина не осмелится напасть на неё.

Она не считала шаги, но знала, что заметила далеко внизу свет, когда прошла больше сотни ступеней. Похоже, горела одинокая свеча.

Паутина коснулась её лица, но мать Мэлис не вздрогнула и не испугалась. Присутствие пауков даже успокоило её. Это были союзники Ллос, Паучьей Королевы, а Мэлис пользовалась расположением богини.