Страница 90 из 228
— Ну вот, я тебе и рассказываю. – назидательно осадила ее мать. - Погоди. Он воспитывался в приюте. В закрытом пансионе для мальчиков. А попал он туда, потому что отец совсем спился. И еще была эта история с их сестрой…
— У Гэйвена есть сестра?
— Была. Она умерла. Совсем девочкой. Наверное, нехорошо, что я рассказываю тебе такие ужасы, но это реальный мир, моя дорогая. Ее изнасиловали, очень жестоко, прямо рядом с их домом. И убили. От лица вообще ничего не осталось. Ей было семнадцать, как тебе. Это как раз то, про что мы тебя всегда предупреждали…
— И что было дальше? – пролепетала Гвен.
— У этого самого Динго есть старший брат. Его, вроде, зовут Артур. Он его старше лет на десять. Он полицейский, кажется, следователь. Боб его видел однажды, по одному делу, когда был в столице. Сказал, что такого раньше не встречал. Он мелкий, но очень сильный. В управлении его прозвали Молотом, а в кулуарах Молотом Ведьм - за бескомпромиссность и безжалостность. И еще – говорят, что он не переносит намеков на свой рост – чуть ли не стреляет в ответ. Бешеный зверь какой-то. Ему даже машину делали на заказ — чтобы он казался нормального роста снаружи.
— И?
— Короче, девочку нашел этот самый старший брат. Он уже тогда был стажером в полиции. Начал расследование. Но дело как-то замяли, вроде, сначала ничего не нашли. А потом этот Молот вместе с несколькими своими коллегами смел какой-то лагерь бродяг в лесу. Уничтожили порядка двадцати человек, в том числе женщины там были, и даже дети. Якобы, след вел туда, нашли какие-то вещи погибшей девочки. Но все это было не доказано. Ван Вестинг попал под следствие и был отстранён на какое-то время. Дело закрыли. Потом его перевели в столицу. Но все бы полбеды, да…
— А, что-то еще?
— Да. Ходили слухи, что девочку в последний раз видели именно со старшим братом.
— А Гэйвен?
— Ему было, наверное, лет восемь тогда. Я так поняла из рассказа Марка, что о нем заботилась как раз сестра. Мать умерла от какой-то болезни, когда он был совсем мал. После смерти сестры старший брат выхлопотал ему место в пансионе — какое-то полузакрытое военное заведение. Для детей военных, или что-то в этом духе. Он там рос до совершеннолетия. Несколько раз сбегал. Бродяжничал. Брат его находил и возвращал назад. Потом, когда Ван Вестинг-младший вышел из пансиона, уехал подальше от брата.
— А отец?
— Отец, кажется, умер, когда мальчику было лет двенадцать. От алкоголизма. В общем, та еще семейка… Так что, Гвен, я тебя прошу, пожалуйста, будь с ним очень осторожна. Предельно. С таким наследием по части жестокости... Твой отец мне еще тогда сказал, что этот Молот, похоже, вообще не человек, а какое-то чудище из детских сказок, и младший, вполне возможно, пошел по той же дорожке. Плюс, он пьет. Марк говорил, что он нашел себе в одном лице и собутыльника, и телохранителя для сына. Ума не приложу, зачем Хальтенхеймам вообще понадобился телохранитель. Мы с отцом всегда были против подобных вещей. Ну, ты в чужом доме — там чужие правила. Но будь все же осторожна.
— Мам, я ничего такого не заметила. – Гвен сбивчиво оправдывала Динго, сама не зная зачем. - Он очень профессионально себя ведет. Никогда, ничего…
— Хорошо. Я знаю, малышка, ты обычно трезво оцениваешь людей, инстинктивно, но правильно. Но все же, ты еще очень молода. Держи всю эту историю в голове. И будь настороже.
— Хорошо, мама. Я постараюсь. Послушай, а дядя Марк тебе не говорил про… Ну, про ожог на лице Ван Вестинга?
— Про ожог? Да, что-то, кажется, говорил. Это бы какой-то домашний несчастный случай. Кажется, в детстве он играл с бензином – или что-то с мотоциклом, не помню. Что-то, связанное с транспортом. И это, конечно, наложило на него отпечаток. Как внешний, так и внутренний. Он такой злющий, просто в дрожь меня от него бросало… Ты его не боишься?
— Боялась поначалу. Но он совсем не такой. Он лучше. – пылко сказала Гвен.
— Лучше, чем что? - даже по телефону было слышно, как мать вздохнула. - Малышка, у тебя такое доброе сердце, что порой ты принимаешь желаемое за действительное. Девочкам в этом возрасте свойственно жалеть всех несчастных и обиженных. Но, мне кажется, это не тот случай. И внешность мистера Ван Вестинга вполне отражает его сущность.
— Мама, перестань! Ты так поверхностно судишь! Ты же почти ничего о нем не знаешь! – на глаза почти лезли слезы. Гвен прикусила губу.
— Но ты, похоже, знаешь о нем и того меньше, – заметила мать. - Ну и хорошо. Зачем он тебе? Скорее бы ты переехала к тете…
— Да, мама. – бесцветно пробубнила Гвен. - Мам, мне принесли завтрак. Мне надо открыть дверь. Пойду поем.
— Хорошо, малышка. Береги себя. И лечи нос.
— Спасибо, мамочка. Скучаю по тебе. Пока!
— А я по тебе больше. Пока!
Гвен бросила на кровать телефон, забрала у горничной поднос с завтраком, машинально поставила его на стол. В глаза ей бросилась записка, которую кто-то оставил на столе — она заметила ее только сейчас. Четким, с косым уклоном вправо, незнакомым почерком было написано: